— Держите меня за руку, Айта! Хотя бы пока никто не видит.
Айта довела Яну до галереи, ведущей в храм, где ее ждали члены совета и принц, одетый в кожаные бежевые штаны, сапоги и нижнюю рубашку без рукавов из такой же ткани, как и у Яны.
— Приветствую, сестра! — сказал он и подал ей руку.
Вдвоем они вошли в храм и встали все перед тем же возвышением со статуей Лиэдваля. Жрец окурил их дымом, остро и терпко пахнущим хвойной смолой, затем прочитал длинные молитвы. Заплетающимся языком Яна пообещала любить и уважать своего супруга, то же самое повторил Леро — совершенно бесстрастным голосом, без тени эмоций. Жрец поднес чашу вина, и Яна испугалась, что на старые дрожжи ее моментально развезет. Но вино оказалось необычным, с резким, горьким вкусом и запахом. Голова закружилась — и вдруг неожиданно прояснилась, как будто и не пила ничего.
Яна подняла руку, и треймир, который, казалось, прирос к коже намертво, легко отлепился. Леро сделал то же самое и приложил свой золотой полумесяц рядом с родимым пятном на руке Яны. Когда ее треймир оказался на руке Леро, со всех сторон раздались ликующие крики. Принц снова подал Яне руку, и они отправились в пиршественный зал.
Там каждый присутствующий член клана Элейенхалл должен был обнять жениха и поцеловать невесту. Почувствовав губы Гиора на своей щеке, Яна поняла: все кончено. Так остро, как будто ей под ребра вонзили кинжал. До самого конца пира она просидела, уставясь в одну точку.
Наконец вся еда была съедена, вино выпито, стихла музыка, и Леро повел Яну в их покои. Подведя ее к двери, он слегка склонил голову:
— Спокойной ночи… сестра! — и подчеркнул голосом, кем на самом деле она ему приходится, несмотря на то, что они стали мужем и женой.
— Спокойной! — буркнула Яна и захлопнула дверь.
Айта ждала ее в спальне, но она жестом попросила служанку удалиться. Походила взад-вперед, посмотрела в окно, глотнула из кувшина, стоящего на ночном столике, прямо из горлышка. Решила принять душ — его установили в ванной по ее требованию, так же, как в Брейаре. Однако дверь оказалась закрыта, из-за нее доносился плеск воды.
— Твою мать! — простонала Яна. — У нас же с ним теперь еще и ванная общая!
Наконец шум воды стих, на двери щелкнула задвижка. Подождав еще минуту, Яна вошла в ванную, быстро разделась и встала под теплые, колючие струйки. Ей было так плохо, что просто не описать. И показалось вдруг, что чем хуже — тем лучше. Пусть будет еще хуже. Чтобы хуже уже и придумать нельзя было. Вытершись простыней, Яна бросила ее на пол, постояла с минуту, решаясь, и распахнула дверь в спальню Леро.
Комнату освещали несколько свечей в большом подсвечнике. Принц лежал в постели, укрывшись по пояс тонкой простыней, которая ясно обрисовывала его тело. Вопреки обычаям, которые предписывали спать в рубашке, он был полностью обнажен. Услышав звук открываемой двери и шаги, Леро повернулся и в изумлении посмотрел на Яну.
— Вам что-то нужно, Андраэль? — спросил он, приподняв брови.
Яна подошла к кровати и встала так, чтобы свет падал на ее грудь, рисуя на коже серебристые блики.
— Насколько я помню, вы мой муж, Леро. Так вот и делайте со мной то, что муж должен делать со своей женой!
Глава 27
Леро внимательно оглядел ее с ног до головы, не упуская ни единой детали. Судя по очертаниям того, что было прикрыто простыней, ни увиденное, ни пикантное предложение молодой супруги его абсолютно не воодушевило.
— Вы шутите, дорогая? — скептически поинтересовался он. — Или, может, снова выпили лишнего?
Яна хотела ответить что-то резкое, но из горла вырвалось только шипение, похожее на змеиное. Она повернулась, чтобы уйти, наступила на свисающий с кровати край шелковой простыни, поскользнулась и упала бы, если б Леро не подхватил ее, мгновенно соскочив с кровати. Реакция у него была воистину молниеносная, в этом Яна убедилась, еще когда он убил рыболова в лесу. Обнаружив себя в руках обнаженного мужчины, она почувствовала, как ее обдало жаром. Да и в конфигурации принца явно что-то изменилось.
— Не обольщайтесь, сестра, — усмехнулся Леро, отпустив Яну. — Обычная бессознательная реакция мужского тела. Не принимайте на свой счет.
— Вы бы хоть прикрылись, — буркнула она.
— Зачем? Вы заявились ко мне с крайне соблазнительными намерениями. Если бы я пошел вам навстречу, мы бы держали друг друга в объятьях — именно в таком виде. Так что вас смущает?
— То, что вы, похоже, издеваетесь надо мной!
— Я?! — изумился Леро. — Андраэль, вы что, серьезно думали, что я захочу близости с вами? Я — с вами?!
Яна почувствовала себя уязвленной.
— А я что, такой урод, что меня нельзя захотеть? — оскорбленно спросила она.
— Ну почему же? Вы не в моем вкусе, но я знаю как минимум одного болвана, который очень даже вас хочет. Правда, никогда не рискнет сделать что-то более опасное, чем запустить руки вам под платье.
Краска залила ее с ног до головы, даже живот покраснел.
— Похоже, я угадал, — рассмеялся Леро. — Наверно, именно после этого вы и сделали ему предложение, да? А он сказал, что любит вас, но недостаточно сильно, чтобы спать с вами?
— Ну все, хватит!
Яна рывком сдернула с кровати простыню и обернулась ею, вспомнив попутно, что именно в таком виде впервые встретила Гиора. Она была уже на полпути к ванной, когда услышала:
— Моя королева, если без шуток, я предпочел бы смерть на плахе близости с вами. Это, по крайней мере, произошло бы мгновенно. Конечно, вам вряд ли удастся заставить меня разделить с вами ложе, но если бы вы вдруг смогли это сделать… Согласитесь, это была бы крайне изощренная месть за то, что я захватил ваш трон. И очень странная благодарность за то, что спас вам жизнь.
Яна повернулась в недоумении, пытаясь вникнуть в смысл его слов. Близость с ней хуже смерти на эшафоте?
Леро вгляделся в ее лицо и в изумлении приоткрыл рот.
— Бог мой Лиэдваль! — он захохотал, как сумасшедший, хлопнув ладонями по коленям. — Вы что, ничего не знаете? Ну да, наверняка старый осел Барвен постеснялся вам рассказать. А я-то не мог понять, как вас угораздило связаться с Гиором. Ну конечно, это же непристойная тема. Об этом мамы шепотом рассказывают девочкам, а мальчикам — воспитатели-мужчины. Могли бы спросить меня, когда я пришел навестить вас в лагере. Мне всегда казалось непонятным, что в этом такого неприличного. Беда в том, что вы не знали, о чем спрашивать.
— Вы можете, в конце концов, объяснить, в чем дело? — не выдержав, Яна сорвалась на крик.
— Конечно. Присаживайтесь, — он похлопал ладонью по кровати. — Так и быть, я не буду вас… эээ… не буду действовать вам на нервы.
Леро взял с кресла полосу дестаса, пропустил между ногами и обернул длинный конец вокруг талии.
