вином же здесь ещё проще. Местный дикий виноград – тот, который самый настоящий – не очень-то для виноделия пригоден, хотя и экспериментировали эдемцы в своё время и с ним. Не то чтоб привезённый совсем не прижился – прижился, но за ним же ухаживать надо, а колонисты местные по сравнению со своими средиземноморскими предками здорово обленились. Зачем утруждать себя без необходимости? Разве за этим они через океан плыли? Так что культурный виноград у них быстро выродился, а дикий каким-то не таким оказался. Ну так и что с того? Олигархи тутошние привозным вином лакомятся, а простонародье давно уж тому винограду замену нашло – морской виноград. Строго говоря, он не морской, а приморский, то бишь на берегу растёт, а не в самой воде, да и не виноград это на самом деле – не вьющаяся лоза, а настоящий кустарник, и листья у него округлые, совершенно на виноградные не смахивают. Похожи только грозди ягод, да только сами те ягоды – с одной крупной косточкой и очень сладкие, когда созреют. Из-за этой косточки есть надо осторожно, как и груши эти местные костистые, авокадо которые – тоже с виду груша как груша, но внутри одна крупная косточка. Вот и виноградины эти морские такие же точно. Их и так едят, и варенье из них делают, и вино. Не виноградное, конечно, своеобразное, но тоже очень даже неплохое. При этом растёт себе этот дикий псевдовиноград сам по себе, ухода не требует, да ещё же и солёной воды не боится – по барабану она ему. Не то, что эти тоже вкусные, но страшно капризные груши-авокадо, у которых хорошо, если одно дерево из десятка нормально заплодоносит. С этим морским виноградом таких проблем нет – нашёл подходящий молодой кустик, аккуратно выкопал, в свой сад пересадил, и все дела. Ну, поливать ещё иногда в сухой сезон не помешает, а так – посадил и забыл, что называется. Хрен его знает, чему именно он там на самом деле родственен, не ботаник же я ни разу, но растительность явно полезная, и как вернёмся в Карфаген – надо будет с Наташкой проконсультироваться на предмет его акклиматизации.
Собственно говоря, примерно так эдемские колонисты и выращивают для себя всё то, что выращивают сами. Табак – не в счёт, это их основной экспортный товар, а всё прочее – по линии наименьшего сопротивления, как говорится. Ту же папайю, например – дынное дерево, на пальму похожее, хотя это и не пальма ни разу, плоды которого в натуре здорово дыню напоминают – точно так же, как и морской виноград – пересаживают к себе найденное в лесу молодое деревце. Она совсем не так капризна, как авокадо, так что теми грушами, которые не груши, в Эдеме мало кто заморачивается – разве только такие, у кого сад большой и рабов достаточно, а дыни, которые не дыни – как и виноград, который тоже ни разу не виноград – есть практически у всех. Есть тут и здоровенная настоящая пальма – знаменитая кубинская королевская, как Васкес мне объяснил, дающая плоды вроде орехов – отдалённо они кокосовые напоминают и тоже съедобны, но мельче, гораздо мельче, и до настоящих кокосовых по качеству им далеко. Но настоящих кокосовых пальм, которыми современная Вест-Индия кишмя кишит, мы здесь почему-то не увидели ни одной, и сами колонисты ничего о них даже и не слыхали. Не только эти сухопутные горожане, даже те местные морские купчины, что к ольмекам на материк за кокой и кукурузой плавают. Это оказалось для нас неприятным сюрпризом – Коллинз уверял, что испанцы в Центральной Америке застали её практически повсюду, а Колумб вроде бы даже и на Кубе обнаружил, и я крепко надеялся набрать зелёных орехов на обратный путь. А тут вдруг такой облом. Выходит, Колумб королевскую пальму с кокосовой перепутал? Так ведь не настолько они похожи, а настоящие кокосовые он должен был видеть и хорошо запомнить ещё до своих плаваний, когда бывал на португальской службе на западном побережье Африки. Ну да ладно – хрен с ним, с этим завравшимся Колумбом, нет – так нет, не очень-то и хотелось. Так или иначе, жратвы-то местной – и дикорастущей, и привозной с материка – эдемским финикийцам хватает, а та, что привозится из Средиземноморья – так, полакомиться для тех, кому это по карману. В окрестных лесах ещё хватает дичи, море полно рыбы и тех же ламантинов с черепахами, а во дворах колонистов местами даже привезённые с материка индюки попадаются. С голоду без наших поставок тут вряд ли кто скопытится.
Такая же примерно хрень и с тканями. Шерсть здесь стричь, конечно, не с кого, да и жарковато для шерстяной одёжки, а хлопковых плантаций мы в окрестностях города не углядели, но какую-то дерюгу местные из чего-то выделывают. Я ведь упоминал уже, что тонкими тканями хорошей выделки и средиземноморский античный мир не слишком избалован? Ну а здешняя ткань колонистов и по средиземноморским меркам – мешковина мешковиной, разве только нищебродам каким-то на одёжку сгодилась бы. Поэтому элита местная в привезённые из-за океана ткани одевается, а всё простонародье и дерюгой этой довольствуется. Надо для приличия быть хоть во что-то одетым, ну и достаточно этого, на тенты от солнца, на паруса и на занавески от москитов тоже годится, а от холода на Кубе никто ещё не задубел. Перегреться на солнце здесь не в пример реальнее! В принципе, и без наших поставок тканей ничего с Эдемом не случилось бы, если бы не одно «но». Эти цветные ленточки, которые так обожают дикари, должны быть не просто яркими, а ещё и тонкой выделки. Дерюгу же вроде местной эдемской те гойкомитичи и сами выделывать умеют, и за неё не выручить ни коки, ни кукурузного зерна. Да и всякие стеклянные бусы с прочими безделушками, этот второй по степени важности товар для меновой торговли с дикарями, эдемцы вообще-то и сами делают, но весьма говённые по сравнению с нашими средиземноморскими. Наши – качественнее на порядок, и спекуляция эдемцев ими, как и ленточками из тонкой ткани, как раз и обеспечивает их колонию как кокой для нас, так и кукурузным хлебом для себя. И это при том, что эдемцы давно нашли в здешних водах и пурпурного моллюска – наши ткани, например, в местный пурпур окрашиваются. Но вот кому, спрашивается, интересна окрашенная в пурпур грубая мешковина?
Выделывают колонисты и собственный металл – благо
