— Окей, — говорит Дима, закуривая.
Заправляю футболку в шорты, надеваю очки и с уверенным видом подхожу к двери отеля.
— Документы, пожалуйста. — Тянет ко мне свои лапы здоровенный тип в костюме.
Останавливаюсь, смотрю на него снизу вверх. Преградивший мне дорогу бугай вряд ли отступит. Ладно.
— На, — протягиваю паспорт.
— У вас бронь? — Хмурится он и возвращает документ. — Сегодня вход только для постояльцев и их гостей. Может, у вас есть аккредитация на фестиваль?
— Пусти меня, а? — Опускаю плечи, делаю жалобный вид. — Мне очень надо.
— Соображения безопасности, — мужчина разводит руки. — Не могу.
— Так можно тогда снять номер или типа того?
Он наклоняется ко мне и хитро улыбается:
— Посмотреть на своих кумиров вы сможете завтра на фестивале, а сейчас «До свидания»!
— Вот так, да?
Усмехается.
— Да.
Упираю руки в бока, принимаю воинственную позу:
— Да ты знаешь, кто мой дядька?
— Матушкин братуха? — Спрашивает бугай, едва сдерживая смех.
Чуть не сдаюсь с досады.
— Блин, вы тоже этот ролик в ютубе смотрели, да?
— Именно.
— Значит, не пустите?
— Нет.
— Вопрос жизни и смерти, — молю я.
— Девушка, шли бы вы, пока я Полицию не вызвал.
Разозлилась, показала ему «фак» и потопала обратно. Маша с Димой все еще стояли через дорогу.
— Не пускают? — Спросил Калинин.
— Не-а.
— Хочешь, попробую договориться?
— Правда?
— Ага.
Он затушил окурок, выбросил в урну и легкой походкой направился к входу.
— Могла бы просто позвонить Пашке, чтобы он вышел, — заметила подруга, усаживаясь на скамейку.
— Ты же понимаешь, почему я этого не делаю?
— Хочешь последить? — Качает головой она.
— Так, проверить кое-что.
— Он — мой брат.
— Да ты что?
— Да. — Машка сверлит меня взглядом. — И он не такой. Я ему доверяю.
— Прости, у меня, наверное, крыша едет. — Взбиваю волосы пальцами. — Ты права, нужно позвонить ему.
— Все, я договорился, иди, — Дима хлопает меня по плечу.
Я вздрагиваю.
— Что? Как? Уже? — Недоверчиво оглядываю его и перевожу взгляд на охранника.
— Применил свое секретное оружие, — довольно изрекает Калинин, присаживаясь на скамейку рядом с моей подругой.
— Обаяние?
Он смеется.
— Нет, кошелек.
— Ох, прости. Спасибо. Я тебе все верну! Обещаю!
Складываю руки в молитвенный жест. Мои друзья — самые лучшие. Воистину. Но времени целовать их у меня сейчас нет, разворачиваюсь и бегу к массивной стеклянной двери. Охранник уже смотрит сквозь меня, будто не замечает. Прохожу мимо, дергаю за ручку и не удерживаюсь оттого, чтобы не показать ему язык. Вот, так тебе. Я своего всегда добиваюсь. И проскальзываю внутрь отеля.
Обхожу толпу людей возле ресепшена, бросаю короткий взгляд на план эвакуации, поворачиваю и поднимаюсь по ступеням на второй этаж. Там много людей, а у лестницы стоит несколько человек охраны. Двигаюсь как ни в чем не бывало в сторону коридора, прикидывая в уме, где же находится тот номер, из которого выглядывал Пашка с этой… с этой…шваброй! Ну, не такая уж она и тощая, чтобы ее шваброй обзывать, надо это признать. И суповой набор у нее в наличии. Но, блин, добрых слов у меня для нее уже не хватает.
Поворачиваю в правое крыло и останавливаюсь. Слева лифт, возле которого стоит афроамериканец в костюме (явно охранник) и пялится в свой телефон. В его ушах наушники. Ноги в начищенных до блеска черных туфлях отстукивают ритм какой-то песни.
Передо мной длинный коридор. Соображаю, с какой стороны находятся комнаты, которые выходят окнами на проезжую часть, но мои мысли вдруг прерывают знакомые голоса и смех. В коридоре появляется несколько ребят, и они направляются в мою сторону. Сразу узнаю их, но Пашу почему-то не вижу. А нет, вижу. Идет немного поодаль с той самой блондинкой.
— Красивый, — громко говорит она, касаясь его плечом.
Выхватываю эти слова из общего шума и в эту же секунду отворачиваюсь к стене. Мне почему-то больше не хочется, чтобы меня заметили. Двигаюсь вдоль стеночки, прячась за спину чернокожего охранника. Тот, к счастью, меня даже не замечает. По мере приближения ребят судорожно соображаю, что мне делать. Не думала, что это будет так унизительно. Вот так появиться у всех на глазах. Жму с силой на кнопку лифта, проскальзываю за спину афроамериканца и почти не дышу.
Они уже близко. Уже проходят мимо меня. Не оборачиваюсь. Идут к лестнице. Шаги. Еще шаги.
— Когда ты раздевался, — говорит женский голос, когда дверцы лифта передо мной почти бесшумно раскрываются. Делаю шаг внутрь и нажимаю цифру «3», прислоняюсь к стене. — Я вошла. — Медленно продолжает она, но дальше я уже не слышу. Двери за мной закрываются.
Лифт движется вверх. Думаю, думаю, думаю. По-идиотски вышло, конечно. Но, простите, как это понимать? Раздевался он перед ней. Нужно все хорошенько обмозговать. Зря я сюда приперлась. Видимо, между ними все-таки что-то есть, и мое появление будет совершенно не в тему. Влюбленная дурочка, преодолевшая пару тысяч километров, чтобы нарушить идиллию двух голубков. Нет, нужно вернуться, догнать и потребовать объяснений. Нет, между ними и быть ничего не может. Есть ведь я. Что делать? Что?
Когда двери перед моим лицом раскрываются, слышу шум. Голоса. Несколько мужчин переговариваются на английском языке. Осторожно высовываю шею. Слева чисто, справа толпа людей в костюмах с рациями. Выход один — дверь напротив. Или сделать лицо кирпичом и пройти мимо охранников к лестнице. Или поехать вниз? Да, вниз. Точно. Но я уже делаю шаг, покидаю лифт и нажимаю на ручку двери с табличкой «do not disturb». И та на удивление легко поддается.
Ныряю внутрь. В помещении тихо. Значит, номер пуст. Наваливаюсь на дверь. Все, что мне сейчас нужно — это умыться и найти что-нибудь бодрящее в холодильнике. Адреналин в крови бурлит. Продвигаюсь осторожно — не хочется нарваться на постояльцев и быть обвиненной в незаконном проникновении. Ого, да это просто королевский люкс! Необъятный, светлый, роскошный. Поднимаю солнцезащитные очки, фиксирую их на макушке, медленно двигаюсь по номеру и вдруг застываю, как вкопанная: из ванной комнаты, обернутый полотенцем вокруг талии, выходит молодой мужчина. Он встряхивает головой, несколько мокрых светлых прядей падает ему на лицо, мелкие капельки воды скатываются по шее и скользят по мощной груди, когда он вдруг тоже останавливается, заметив меня, и округляет глаза.
