Ее плеча кто-то коснулся. С трудом Эльвира Олеговна повернула одервеневшую шею. Позади стояла Милана, а еще дальше топтались шестеро мертвецов, несшие тело беспомощное тело Мишки. Теща расстеряно посмотрела назад на полянку, где бесновались колдуньи. Там на черном высоком стуле попрежнему сидела девчонка с зелеными глазами с легкой усмешкой наблюдая за веселящимися ведьмами, на коленях у нее топтался черный кот, а рядом замерли, словно истуканы шесть мертвецов. Не веря своим глазам, женщина обернулась назад, но в темноте тоже стояла Милана, улыбаясь.
— Всего лишь маленький морок, — пояснила она, — моим подругам не стоит знать, чем закончится этот вечер в действительности.
— Они увидят…Они поймут! — ошарашенно проговорила, еще не пришедшая в себя Эльвира Олеговна.
— Не увидят и не поймут, — беспечно кивнула Милана, — это очень сильное колдовство. Тех кто мог его распознать уничтожил еще в семнадцатом году дед вашего зятька Петр Дворкин — Старший инквизитор. Вы не знали?
— Боюсь, что он сам об этом не знал… — пересохшими губами прошептала Эльвира Олеговна, понимая, что на этот раз они вляпались в очень поганую историю.
Милана пожала плечами и пошла прочь, ловко маневрируя между разрытыми могилами мертвецов. Кладбище превратилось на время шабаш в какой-то фильм ужасов. Вокруг бродили мертвецы, кракали вороны, ухал надрывно филин, и лишь в темноте позади их чудной процессии играла музыка и слышался веселый смех.
Теща неожиданно поняла зачем Милана скрыла от всех, что идет открывать портал для Ковена ведьм. От осознания этой мысли мурашки побежали по коже. Она уже с радостью приняла бы смерть от укуса мерзких гадов, изучающе ползающих по ее телу.
— Ты не боишься, что все вскроется когда-нибудь? — спросила она дрожащим голосом у впереди идущей девчонке, которой уже было под сто лет.
— Не вскроется! — беспечно махнула та, обернувшись. — Свидетелей не будет…
Эльвира Олеговна закашлялась, поняв, что эта вскольз брошенная фраза про них с Мишей.
— Мне надоело быть второй. С моими способностями, моим талантом, молодостью…Я готова стать главой нового Ковена.
— А как же Алаида? Именно она помогла стать тебе такой какой ты стала?
— Алаида… — задумчиво проговорила девчонка. — Жаль конечно старушку, но ей суждено погибнуть при открытии портала. Ошибка в расчетах, коварная месть вашего внука…Увы…
— Не проще тогда было вообще не искать Мишку, не затевать этот фарс? — поинтересовалась с нескрываемым любопытством плывущая за ведьмой по воздуху теща.
— Тогда я была бы захватчицей власти, а так…Так они сами мне ее отдату в руки! Грузите их в машину! — коротко приказала она, а теща наконец увидела, что за разговором они покинули старое городское кладбище на Лысой горе. Сейчас они стояли возле маленького опелька, за которым она и следила.
Шестеро мертвецов погрузили бесчувственного Мишку в багажнику, а Эльвиру Олеговну усадили на заднее сиденье. Змеи исчезли с легким шипением, и вместо них появились на лодыжках и запястьях настоящие кандалы. При каждом движении они громко цокали и натирали кожу. Милана уселась впереди. Повернулась к теще и внимательно посмотрела той в глаза. Сыто заурчал мотор. Тело Мишкиной бабушки захлестнула слабость. Голова безвольно повисла, мышцы расслабились, только глаза еще некоторое время боролись с мощной магией, но и они закрылись после негромкого щелчка Миланиных пальцев. Эльвира Олеговна погрузилась в глубокий сон, в котором она сидела в первом ряду на финальной игре КВН, а сам Масляков дарил ей роскошный букет из красных роз, которые неожиданно превращались в змей, опутавших все ее тело.
ГЛАВА 22
Машина, выданная нам с Янкой из гаража спасенного Заславского, оказалась мощным тонированным мерседесом, от которого прохожие люди шарахались, как от чумы. Встречные автомобили уступали дорогу, а когда я нашел в боковом кармашке настоящую голубую мигалку, жизнь совершенно наладилась и на Автострадную набережную мы добрались в кратчайшее время.
— Жди здесь… — коротко бросил я и наперегонки с Красовской побежал вверх по ступенькам.
Дверь в кавратиру была слегка приоткрыта. Из-за нее слышны были приглушенные рыдания. В узком проеме светилась полоска света. Я рывком распахнул вдери, чуть не зашибив, сидящую на полу расстрепанную, заплаканную жену. Она растирала кулаком слезы и ревела, находясь в состоянии близком к истерике.
— Светуля! — прокричал я, присаживаясь рядом с ней. Ухватил ее крепко за плечи и погладил по голове, словно маленького ребенка.
— Они…они не отвечают на телефон… — сквозь всхлипы проговорила жена, прижимаясь ко мне. — Ни Мишка… ни мама…Что с ними? — она подняла на меня мокрые красные глаза. По бледным щекам текла грязными черными ручейками потекшая тушь. А говорят водостойкая, водостойкая…Я ласково вытер слезы, ручьем льющиеся из глаз Светы, кончиком своего платка, снова прижал к себе, чувствуя, как бешено и испугано бьется ее сердце.
— Все будет хорошо! Никуда они не пропали…Просто…
— Что просто? — Света отстранилась и посмотрела на меня серьезным взглядом, потом перевела его на стоящую на лестничной площадке Красовскую, усиленно делавшую вид, что ее как бы здесь и не существует. — Яна?
— Просто…ээ…просто…Просто вы Дворкины умеете находить себе приключения на одно место даже там, где его быть априори не может, — наконец сформулировала она наше семейное кредо.
— Сашка, что она такое говорит? Что мы нашли? — не поняла жена, хлопая своими большими глазками.
— Понимаешь, дорогая…наш Миша связался с самой настоящей ведьмой, которая мечтает освободить из междумирья своих наставниц, еще страшнее, чем она сама, а мой прадед упек их туда, служа Старшим инквизитором НКВД СССР.
— Чего?! — глаза Светы распахнулись еще шире.
— Это еще что! — обрадованно замахала руками Яна, подумав, что истерика уже кончилась, и Света прекратила плакать. — Его прадед убил в сорок втором году прадеда Мишки некоего Кононенко Андрея Михайловича, попытавшегося помочь Милане. А ей на самом деле почти сто лет, а…
— Стоп! — жена поднялась с колен, втащила одним движением плохо сопротивляющуюся Красовскую в квартиру. Захлопнула дверь и вытерла слезы. — А теперь обо всем по порядку…И при чем тут мой сын с мамой?
И мы наперебой стали рассказывать наши приключения и все то, что знали со слов моего прадеда. Явившегося неожиданно свести с ума Заславского. Весь наш сумбурный рассказ, Света сохраняла олимпийское спокойствие и молчала, лишь изредка задавая уточняющие вопросы. На все про все нам хватило двадцать минут…
— И вы от меня опять все это скрывали? — зло бросила жена, то ли спросив, то констатируя очевидное.
— Нам не очень хотелось тебя беспокоить, родная… — робко заметил я, предчувствуя грозу тем самым мужским шестым чувством, позволяющим некоторым мужьям избежать домашних скандалов. Я буквально ощущал, как от Светки исходить острое желание порвать нас с Красовской прямо на пороге.
