— Не обращай на меня внимания, дорогая, — сказала я, пытаясь протиснуться мимо неё. — Я просто заскочу в дом на часок-другой и сразу же уйду.
Берта узнала меня и радостно улыбнулась:
— Ты пришла к мисс Дамблби? Если хочешь, я её позову.
— А разве она не ушла?
— Э… — Берта на минуту растерялась (что-то подсказывало мне, что теряться ей не привыкать). — Ах да, конечно, её нет дома. Я бы и собственную голову забыла, не будь она так крепко приделана.
— Строго между нами, Берта, я тут по страшно секретному делу. — Для пущей выразительности я понизила голос. — Я догадалась, как выяснить, куда подались в бега влюблённые голубки, которые когда-то спелись под этой крышей.
— Мистер Себастьян и мисс Анастасия?
Я кивнула:
— Ты тогда уже работала здесь?
— Нет, мисс, но зато работала моя мама.
Я решила, что стоит объяснить ей, почему для меня это так важно.
— Понимаешь, у нас дома все страшно грустят. И я знаю, точно знаю, что, если мне удастся разыскать Анастасию и Себастьяна, всё исправится. Хотя бы отчасти.
Берта отставила миску с горохом и встала. Но вместо того чтобы зайти в дом, она спустилась с крыльца и позвала меня:
— Идите за мной.
Она привела меня в конюшню, словно мы задумали что-то недоброе.
— Зря ты думаешь, что они сейчас вместе, — прошептала она, затащив меня в пустое стойло.
— Кто? — не поняла я.
— Мисс Рэдклифф и мастер Себастьян.
— Откуда ты знаешь?
— Э… ну, я-то точно не знаю, но мама клянётся, что это так.
— А она откуда знает?
— Потому что примерно спустя год после того, как мистер Дамблби исчез, в дверь постучали. Мама открыла. На пороге стояла молодая женщина, она разыскивала Анастасию. Она сказала, что хочет поговорить с матушкой мисс Эстель, леди Вивианой.
И только-то? Это наверняка были мамаша Снэгсби или миссис Диккенс. Хотя нет, постойте! С чего бы они стали разыскивать Анастасию год спустя? Они ведь уже знали, что она сбежала с Себастьяном.
— И как, леди Вивиана согласилась встретиться с той женщиной?
— Она не захотела, — сказала Берта.
Я нахмурилась:
— Но это же ни о чём не говорит! Почему ты не веришь, что Анастасия и Себастьян сбежали вместе?
— Потому что та женщина, что приходила, сказала, что она разыскивает Анастасию уже несколько месяцев и что ей точно известно — Анастасия всего пару дней назад вернулась в Лондон. — Горничная в волнении прикусила губу. — И ещё та женщина была уверена, что Анастасия приходила сюда, чтобы поговорить с леди Вивианой по очень важному делу.
Я ахнула и даже не устыдилась такого проявления чувств:
— А она правда приходила?
Берта покачала головой:
— Мама спросила об этом леди Вивиану, и та сказала, что ноги Анастасии не было в этом доме с тех пор, как её выгнали с работы.
— Не понимаю! Почему Анастасия вернулась в Лондон одна, без Себастьяна?
И даже если так, добавила я про себя, ей проще было бы найти убежище у Снэгсби, чем у Дамблби. И почему Эстель ни разу не сказала мне о той странной женщине? Должно быть, просто не знала.
— Мама ни разу не видела Анастасию с тех самых пор, но тот разговор запал ей душу. Она запомнила каждое слово рыжей гостьи.
Вот тут-то, когда я услышала эти слова Берты, волосы у меня на голове едва не встали дыбом. По спине пробежал холодок.
— А ты знаешь, как её звали, эту женщину? — медленно спросила я.
— Да… нет… Вот ведь, на языке вертится! — Горничная с досадой хлопнула себя по лбу. — Вечно у меня в голове такая путаница. Я бы и саму эту голову забыла…
— Да, дорогая, но, к счастью, она крепко приделана. — Я старалась говорить спокойно и ничем не выдать своего волнения. — Попробуй всё-таки вспомнить, как её звали. Это может оказаться важно.
Берта покраснела и уставилась себе под ноги.
— Надо маму спросить, — смущённо сказала она. — Мама-то во всех подробностях её запомнила, и веснушки, и чёрное платье. Она ещё сказала, что эта особа была миловидная, но одевалась как гробовщик.
Терпению моему пришёл конец:
— Её звали мисс Фрост?
Берта просияла, как начищенная кастрюля:
— Ой, а ты-то откуда знаешь?
20
— И когда я умру, счастье встретит меня, И вернусь я домой в свете нового дня.
— Чудесно, Айви, — тихо сказал Эзра. — Просто чудесно.
Спальня мистера Гримвига была маленькая, но очень милая. В окно струились ласковые лучи послеполуденного солнца. У дальней стены стояли комод и красивое кресло. На прикроватном столике — кувшин и тазик для умывания. Сам Виктор Гримвиг лежал в узкой кровати, укрывшись до подбородка, а три его кота валялись на одеяле вокруг словно подушки. Он являл просто чудеса актёрского мастерства.
— Если не секрет: чем вы больны, мистер Гримвиг? — поинтересовалась мамаша Снэгсби. Она задёрнула шторы, и спальня погрузилась в унылый полумрак. — У вас такой здоровый цвет лица.
— У него неизлечимая простуда, — поспешно вмешалась я. — Правда, дорогой?
Мистер Гримвиг тяжело закашлялся:
— О да, истинная правда.
— Молодец, — шепнула я. — Постарайтесь ещё этак передёрнуться, будто вас покидают последние силы, — и дополнительная скидка ваша.
— Я выпил микстуру от бессонницы, — тихо ответил он. — Чтобы выглядело более убедительно и вообще…
— Простите, мистер Гримвиг, ваш врач говорил что-нибудь о том, сколько вам осталось? — спросила мамаша Снэгсби, доставая из сумки доску с образцами ручек для гроба.
— Очень, очень мало, — ответила я с подобающей печалью в голосе. — Доктор считает, что мистер Гримвиг околеет ещё до конца недели. Если повезёт, то и раньше.
— Ясно. — Мамаша Снэгсби передала доску Эзре и спросила, можно ли ей пойти на кухню и подогреть немного молока.
— Пожалуйста, грейте на здоровье, — согласился мистер Гримвиг. — Я-то сам пить не хочу, но если вам угодно…
