Гедар повернулся к Роску, и тот опустился на колени.
— Отныне и вовек, пока светит солнце Лигеноса и вырастают из его недр лисны, пока сменяются поколения и живёт магия — ты в ответе за свой мир. В ответе за кровь, пролитую невинно, за слёзы матерей, которые не осушить. В ответе за будущее Лигеноса, за его силу и его славу.
Готов ли ты поклясться честью древнего рода Рискоров отдать всего себя без остатка для процветания Лигеноса?
— Готов! — звонко ответил Роск.
— Готов ли ты взять на себя заботу обо всех его народах — больших и малых, высокоразвитых и едва шагнувших навстречу свету?
— Готов! — и Рос к склонил голову.
Когда он поднял её, Гедар медленно и торжественно надел сияющий обруч короны на голову гивера.
— Да будет так! Прими в своё сердце Лигенос.
Солдаты, стоящие напротив юного короля, пали ниц, и поэтому только Гедар и Лука видели, что творилось с лицом Роска. Отведя глаза от этого детского лица, в которое вливалась древняя сила, Лука тихо сказал Гедару:
— Мне нужна ваша помощь. Сеньке очень плохо.
Гедар быстро оглянулся туда, где лежал Сенька.
— Ты успел вовремя, — сказал он Луке. — Он жив. Теперь всё зависит не от нас.
— От кого же? — воскликнул Лука, и Гедар ответил ему глазами.
Они посмотрели на Роска. Обруч короны сиял на его голове, ветер раздувал светлые волосы. Юный король Лигеноса стоял перед падшими ниц лигенийцами. Казалось, что он стоит совсем один, хотя Луке и Гедару достаточно было протянуть руку, чтобы коснуться Роска. Но вчерашнего мальчика Роска уже не было…
Король Лигеноса, носитель древней короны, стоял перед признавшими его власть подданными под медленно темнеющим небом, милосердно укрывающим поле битвы мягкими сумерками.
Глава 44
На площади перед Единым судом Лигеноса волновалось людское море. Лука, пришедший сюда рано утром, взволнованно оглядывал возбуждённые лица лисниевых рабочих, крепкие фигуры охотников, разряженных женщин, вездесущих мальчишек, снующих между взрослыми. Вся эта суета наполняла его тревогой. Народ Лигеноса, уже два дня чествовавший своего нового короля, с нетерпением ожидал новое зрелище — казнь врагов Короны. Приговор закрытого Единого суда должны были огласить с минуты на минуту.
Тябис Луки, Тис, тоже волновался. Он не показывался наружу, но уже пару раз больно укусил Луку за палец, когда мальчик, забывшись, сунул руку в карман.
Лука знал, что все чужаки, поднявшие бунт среди лисниевых рабочих, схвачены. Гедар не скрыл, что в операции по их задержанию принимали участие не только лигенийские военные, но и подразделение Внешнего Кольца. Это позволяло мальчику верить, что отец вот-вот появится. Лука то и дело оглядывался с надеждой, пока кто-то рядом не сказал:
— Твоему отцу не позволено находиться на площади.
Лука обернулся и радостно воскликнул, увидев Лито, того самого паренька, которому когда-то доверили их охрану.
— Где же он? — спросил Лука.
— Пройдём со мной. Он ждёт тебя в гостинице.
Мальчик покачал головой.
— Я не могу уйти. Там мой друг.
Лито взглянул на него с сочувствием:
— Лука, — тихо сказал он. — Твой друг сегодня умрёт. Ни один судья Лигеноса не вынесет оправдательного приговора простолюдину, осмелившемуся присвоить Корону Власти. Тебе лучше уйти. Это слишком тяжёлое зрелище для ребёнка.
Лука чуть усмехнулся. Он вспомнил ночь в Токуле, гибель горы Ратай, смертоносный бег цаверов, битву под куполом.
— Он мой друг. Я буду с ним до конца.
Лито кивнул и отступил:
— Я буду рядом.
Забывшись, Лука снова сунул руку в карман, где сидел Тис, и дёрнулся, зашипев от боли.
Он едва не пропустил миг, когда двери Единого суда широко раскрылись. В сопровождении здоровенных стражников на площадь вышел Сенька. Он казался совсем маленьким по сравнению с солдатами. Мальчика провели на площадку, высоко поднятую над толпой. Лука протиснулся вперёд, не обращая внимания на ругань и затрещины, пока не оказался в первом ряду.
— Сенька! — крикнул он. — Держись!
Друг нашёл его глазами и улыбнулся. Его привычно чумазое лицо совсем осунулось, но Сенька стоял, гордо расправив плечи.
— Слушайте, слушайте, слушайте! — трижды крикнул глашатай. — Единый суд Лигеноса вынес свой приговор!
Площадь замерла, жадно впитывая каждое слово.
— Пришедший издалека, дерзнувший присвоить Корону высшей власти Лигеноса, приговаривается к смерти!
Толпа взревела, невольно подаваясь к помосту, и Лука оказался совсем близко от друга. Сенька побледнел, услышав приговор, но не отпустил глаз.
— По утверждению пришедшего издалека Корона попала к нему волею случая. Пусть случай решит его судьбу.
Сеньке завязали глаза, и старец, чем-то похожий на Дарящего радость, поднёс к нему книгу.
— Раскрой её на любой странице, — приказал старец.
Сенька коротко вздохнул, взяв книгу в руки. Тонкие пальцы мальчика слепо пробежали по корешку, скользнули по страницам, и Сенька медленно раскрыл книгу.
— Да свершится судьба! — старик принял книгу из рук мальчика и громко прочёл: — Битва с легуром!
Возбуждённый ропот прошёл по рядам, и Лука негодующе крикнул:
— Очень милосердно — выставлять против легура мальчишку! Он ни в чём не виноват! Корона сама выбрала временным хранителем моего друга!
Сразу несколько стражников кинулись к Луке.
— Почему Корона не убила его? — крикнул тот, уворачиваясь.
— Оставьте его! — властный голос Роска перекрыл поднявшийся шум. Толпа повернулась к юному королю, как один человек. Чуть позади Роска стоял Гедар. Лука с надеждой взглянул в его непроницаемое лицо.
— Пришедший издалека! — холодно сказал Роск. — Приговоры Единого суда не обсуждаются. Ты не знаешь наших законов, и поэтому я прощаю тебе твою дерзость. Я даже готов заменить казнь. Выбирай — что кажется тебе более гуманным? Гильотина? Повешение?
Толпа одобрительно зашумела, раздались крики. Лигенийцы приветствовали своего милосердного короля. Лука опустил голову, скрывая слёзы. И в наступившей тишине прозвучал голос Сеньки:
— Лука, пусть всё остаётся, как есть.
Мальчик вскинул растерянные глаза на друга.
— Ты не понимаешь, — воскликнул он. — Эта тварь хуже, чем тигр-убийца!
