— Ставлю на Большого Бена!
— Это же самая слабая кляча! — поморщился Маркус. — Стоит ли рисковать? Лошадь в плохой физической форме, она едва держится на ногах.
— Мне всегда жалко слабаков и неудачников, — вздохнула Сэм. — Кто знает, может быть, сегодня этот мерин придет к финишу первым.
Маркус передернул плечами и пошел делать ставки.
— Я видела, что ты зажмурилась, — рассмеялась Харриет. — Хочешь шампанского?
Они выпили по бокалу. Мерин по кличке Большой Бен споткнулся и упал уже на старте. Победил жеребец, на которого поставила Харриет, — Несравненный. Сияющая Харриет и довольный Маркус, тоже поставивший на эту лошадь, пошли в кассу. Сэм крикнула им вдогонку, чтобы следующую ставку они сделали за нее сами, и выпила еще шампанского.
Вернулись ее приятели вместе с жокеем Несравненного. Пока мужчины обсуждали детали скачки, Сэм изучила тщедушного наездника и пришла к выводу, что Маркус не станет им рисковать, предлагая ей переспать с ним: жокей задохнулся бы в ее жарких объятиях.
— Мы поставили на скакуна по кличке Ослепительный, — сообщил ей Маркус, когда жокей ушел.
Началась вторая скачка. Толпа загудела.
— Давай, давай! — закричала Харриет, колотя дорогой сумочкой по ограде.
Ослепительный резво взял старт, но на первом же повороте споткнулся. Наездник перелетел через голову лошади и шлепнулся на дорожку. Публика ахнула. Маркус засуетился, извинился перед дамами и быстро пошел к бедняге жокею и своему неудачливому скакуну. Вскоре, однако, он показал своим приятельницам вытянутый вверх большой палец — дескать, все в порядке. Прихрамывающую лошадь увели с поля, наездника унесли на носилках. Публика успокоилась. Сэм спросила у подруги:
— Вы с Маркусом что-то замышляете сегодня? Зачем он пригласил тебя на ипподром?
— Чтобы я убедила тебя, что его жеребец не кусается, — ответила Харриет.
— Нет, я в это не верю! Маркус не осмелится зайти в своих фантазиях настолько далеко! — У Сэм даже глаза вылезли на лоб от промелькнувшего у нее дикого предположения.
— Плохо ты его знаешь! А вообще-то в этом нет ничего особенного, главное — не жалеть мыла для седла.
— Харриет, какая ты гадкая! — Сэм расхохоталась. — Признайся, ведь у тебя в сумочке есть колотый сахар?
В этот момент вернулся раскрасневшийся Маркус. Он рассказал, что жокей отделался легкими ушибами и незначительным сотрясением мозга, а лошадь уже осматривает опытный ветврач.
Сэм сделала в двух следующих скачках попытку отыграться, но вновь проиграла. Зато и Маркус, и Харриет сорвали крупный куш.
В финале Сэм поставила на кобылу по кличке Богиня, даже не проверив, какие у нее шансы. Лошадка сразу вырвалась вперед, но вскоре снизила темп и пошла ноздря в ноздрю с остальными скакунами. Зато на финишной прямой она понеслась галопом и пришла к финишу первой. Сэм посмотрела в программку и увидела, что шансы этой лошади были 20:1. Выигрыш Сэм равнялся пятистам фунтам.
— Поздравляю, — сказал Маркус. — Но все равно за тобой должок. Ты ведь выиграла всего один раз!
— Не падай духом, — с мрачным видом сказала Харриет и протянула ей кусок сахару.
По выражению лица Маркуса Сэм догадалась, что на снисхождение ей лучше не рассчитывать.
— Позвольте мне хотя бы получить свой выигрыш, — упавшим голосом промямлила она, утешаясь мыслью, что на выигранные пятьсот фунтов сможет нанять профессионального маляра.
Маркус и Харриет расхохотались и, подхватив ее под локти, потащили сначала к кассе, а потом — к лимузину.
— Боже, какое счастье! — воскликнула Сэм, очутившись в прохладном салоне, а не в конюшне, как предполагала, перебрав шампанского. — Эти деньги позволят мне пригласить специалиста по домашнему интерьеру. Я два дня промучилась, стоя на стремянке, и в конце концов обнаружила на стене в краске свой накладной ноготь!
Харриет истерически рассмеялась и воскликнула:
— Ты думаешь, что этого не произойдет, если тебе будет помогать мастер своего дела?
У Сэм всколыхнулась в душе робкая надежда, что и на этот раз они займутся сексом в лимузине. Однако поездка прошла целомудренно. Выглянув в окно, Сэм сообразила, что машина везет их в загородный дом Маркуса. Когда лимузин остановился перед воротами, Маркус заявил, что хочет прогуляться до конюшни и проверить, доставили ли с ипподрома его лошадь.
Взявшись за руки, все трое пошли по аллее парка, болтая о разных пустяках. Когда они достигли конюшни, из нее вывели жеребца, повредившего на скачках ногу. Маркус потрепал своего любимца по холке и заговорил с ветеринарным врачом. Тот сказал, что за пару недель скакун поправится и сможет снова участвовать в соревнованиях. Маркус обнял жеребца за шею и, погладив его, дал ему кусочек сахару.
Когда ветеринар увел Ослепительного в стойло, Маркус сделал дамам знак следовать за ним и вошел в амбар, где хранилось свежескошенное сено. Один из стожков был накрыт скатертью, на которой стоял серебряный поднос с ведерком для шампанского и четырьмя бокалами. Это была четвертая или пятая бутылка за этот день — Сэм уже сбилась со счета.
— Послушайте, вы что-нибудь, кроме шампанского, пьете? — спросила она.
— Харриет иногда балуется горючим для зажигалок, — сказал Маркус, откупоривая бутылку.
Сэм задрала голову и увидела, что Харриет вскарабкалась на стог и снимает туфли. Вид у нее был решительный.
— Это случилось всего один раз, — заявила она и замахнулась, чтобы швырнуть в Маркуса туфлей стоимостью в тысячу фунтов.
— Уж не тогда ли, когда ты трахалась с пожирателем огня из шапито? — Маркус едва успел увернуться, и туфля пролетела у него мимо уха.
Харриет вскарабкалась еще выше на стог и исчезла в люке, ведущем на чердак.
Маркус протянул Сэм наполненный шампанским бокал.
— Сегодня на редкость погожий денек! Почему бы нам немного не позабавиться на свежем воздухе? Здесь так чудесно пахнет сеном…
— А для кого четвертый бокал? Мы ждем гостей? — спросила она.
— Это для Ослепительного, — крикнула сверху Харриет. — Он не пьет из лотка.
— Она, кажется, скучает без нас, — сказал Маркус, пропустив вопрос Сэм мимо ушей, и кивнул на лестницу.
Сэм сняла туфли и начала подниматься на чердак. Следом за ней, с подносом в руке, стал карабкаться Маркус. Харриет они застали на сеновале голой. Скрестив по-турецки ноги и зажав в зубах соломинку, она мастурбировала.
— Какая на вас милая шляпка, мисс Уинтертон! — воскликнула она, выговаривая слова на провинциальный манер. — Но для сеновала она чересчур шикарна. Не лучше ли ее снять?
Сэм швырнула шляпу на стожок сена и повернулась к Харриет спиной, чтобы та расстегнула молнию. Подружка не ограничилась этим и стянула с нее платье. Окинув стройную обнаженную фигуру Сэм плотоядным взглядом, Харриет сжала ей груди и, обернувшись к Маркусу, воскликнула:
