Однако, пробегая мимо Старшого, Няня успела протянуть огромную ручищу и поймать Королевского Михаила в воздухе.
Маргаритка увидела, что лицо Старшого вытянулось до неправдоподобия, а рот до нелепости округлился. Толпа злобно рычала. Она была очень, очень рассержена, потому что из-за Беспорядка чары окончательно рассеялись, и люди поняли, что над ними мудруют. Рычание толпы прорезал крик Кассиана:
— Хватайте медведя!
Няня лежала под маленькой горкой кирпича, скосив глаза к носу, а Михаил лежал у нее на сгибе руки. Старшой закатил скандал в девять баллов: он повалился на помост и заколотил ногами по полу.
— Я сам! — крикнул Эль Гусано и, расталкивая толпу, кинулся к Няне с медведем.
— Нет, я! — крикнул Шнифер Брякнулл и кинулся туда же.
Со своей осветительной башни Кассиан наблюдал за этим забегом.
Шнифер стрелой прошил толпу. Такой же стрелой прошил толпу Эль Гусано. Они столкнулись на скорости пятьдесят километров в час. Раздался такой звук, будто два кокоса попытались выдать себя за конские копыта. Оба маленьких человечка упали на пол. Исполинская Няня, перешагнув через их бесчувственные тела, нагнулась над поверженной коллегой, подняла медведя и вручила Няне Фатум.
Старшой сел и зарылся лицом в ладони. Раздался голос:
— Не хныкать! — это был голос Няни Фатум.
Старшой поднял голову.
— Король Беовульф, — сказала Няня Фатум.
— Что?
— Следуй за мной. Ты знаешь, что мы должны сделать, гадкая птичка-мышка.
— Не гофори со мной так! МОИ МИХАЭЛЬ!
— Тогда скажу по-другому. Делай, что тебе велено, или Михаэлю конец.
Ропот толпы снова перешел в рычание. Воздух, тяжелый и неподвижный, был насыщен чем-то невидимым, как перед грозой.
— Слушайте, — сказал Пит Фраер. — Я так думаю, нам надо линять отсюда…
Маргаритка, Кассиан и Примула Крошки были закаленными людьми. Но сейчас они находились в жаркой стране Нянягуа, между злобными Нянями с одной стороны и сердитым Народом с другой, с неба беспощадно жарило солнце, а под ногами хрустело битое стекло. В такие минуты даже самые закаленные люди могут почувствовать определенную тревогу.
Хотя не обязательно за себя.
— Бедный Старшой, — сказала Маргаритка.
— Мы должны забрать его, — сказала Примула.
— Ясен пень, должны, — сказал Кассиан.
— Хур, — произнес кто-то рядом. Это был Большой Багаж. Судя по блеску в глазах и трехметровой совковой лопате в руке, он был примерно того же мнения.
— Смотрите, — сказала Маргаритка. — Там что-то происходит.
Все напряженно смолкли. Толпа с беспокойством следила за происходящим. Бригада Нянь снимала брезент со странного аппарата на трейлере. Когда они отошли, взгляду открылось что-то огромное и устрашающее: оно словно присело на платформе, тускло поблескивая под жарким нянягуанским солнцем.
Над площадью повисла мертвая тишина.
Таинственный аппарат был похож на орудие с восемью стволами. Рядом стояла большая цистерна с водой. К дверце Большого Народного Дворца тянулся толстый электрический кабель. Аппарат выглядел враждебно. Почти так же враждебно, как подразделение Нянь, выстроившихся на ступенях и озиравших площадь.
Поправка. Враждебнее. Гораздо, гораздо враждебнее.
Народ стал пятиться.
— Вперед, на выручку, — сказала Маргаритка.
15Крошки проталкивались сквозь толпу. Люди перед ними слегка подпрыгивали на месте, взвизгивая от боли и негодования, после чего смотрели себе под ноги. По этим косвенным признакам Маргаритка заключила, что в голове их команды движется пришедший в себя Шнифер Брякнулл.
Захрипели громкоговорители. По площади разнесся голос Няни Фатум, тонкий, но громкий.
— Народ Нянягуа! — усыпляюще проворковал голос.
Народ Нянягуа заулюлюкал.
— Народ Нянягуа, — флейтовым голосом повторила Ла Нянья. — Так-то ты встречаешь своего старого друга? А я так пеклась о твоей безопасности…
— Лепила повсюду дурацкие предостережения! — закричали в Народе.
— Сажала нас в тюрьму! — закричало еще больше Народу.
— Поправьте котелки, и наверх, — скомандовала Маргаритка.
— …и здоровье, — сказала Няня Фатум, и в голосе ее зазвучал металл — не флейта уже, а скорее, альт-саксофон. — А теперь я говорю вам; отправляйтесь по домам!
В ответ улюлюканье и свист. Кто-то в толпе крикнул:
— Да здравствует Реаль Банано, Друг Народа.
— Реаль Банано! — загрохотала толпа, словно морской прибой.
Подразделение Нянь на ступенях внизу стояло твердо, готовое ко всему. Вверх по ступеням между тем поднималась группка людей — трое из них в няниной униформе. Там была одна совсем маленькая, а еще мальчик лет одиннадцати, весь в машинном масле, и неуклюжий гигант с ручкой на затылке.
— Добрый день, — вежливо поздоровалась группа.
— Добрый, добрый, — невежливо буркнуло подразделение Нянь.
Няни и раньше не отличались вежливостью, а теперь, когда они стояли на широкой площади, заполненной рассерженным Народом, им вообще было не до вежливости. Они чувствовали себя немного… Ну, что ли, не в своей тарелке. И немного беспокоились, как у них там дома. Не то чтобы они были испуганы. Просто хотели очутиться где-нибудь в другом месте.
Ладно, чего уж там. Испуганы…
Крошки и их эскорт, кивая и улыбаясь, вскарабкались на платформу и очутились между троном и аппаратом. Старшой сидел на ступеньках трона с совсем не королевским видом. Корона его висела на одной из шишечек, увенчивавших спинку трона. Он уткнулся лицом в ладони и разговаривал сам с собой. Няня Фатум подошла к нему и больно пнула в лодыжку.
— Бедный Старшой, — сказала Маргаритка.
Старшой встал. Плечи его повисли. Он смотрел на громадную Няню-Телохранительницу. В одной ручище Няня держала тело Королевского Михаила. В другой — его голову. Голова еще не отделилась от тела. Но очевидно было, что стоит Няне чуть-чуть шевельнуть могучими плечами, и…
Немыслимо!
Няня Фатум процедила сквозь зубы:
— Включи головоломку, Король.
Старшой показал ей язык и замотал головой.
Няня Фатум сделала знак телохранительнице, и та ткнула медведя в живот. «ДОПРЫЙ ФЕЧЕР, ФАШЕ КОРОЛЕФСКОЕ ФЫСОЧЕСТВО!» — раздалось среди всеобщего гама.
— НЕЕЕТ! — закричал Старшой и схватился за голову. Потупясь и ссутулив плечи, он зашаркал к ужасной головоломке.
