Павка.
Мы так сильно любили друг друга, что пламя тех чувств до сих пор и греет, и жжет.
Ни до, ни после я не любила, как, в принципе, и не жила.
ГЛАВА 5
— Поплачь вслух, — предложил с нескрываемым сарказмом киллер.
— Что?.. — не поняла я.
— Ты третий час молчишь и вздыхаешь. Это действует мне на нервы.
Слабенькие же у него нервы. Издержки профессии? Бывает…
Нет, ну надо же, как мало, оказывается, занимают времени воспоминания о моей жизни. Тридцать восемь лет уместились в три часа. А речь над гробом займет три минуты? «Славно же я пожила…» — усмехнулась я и напомнила мужчине:
— Вы не любите болтливых.
— Болтливых — разглагольствующих не по существу, — уточнил он.
— A-а. Но вот вопрос: что для вас «по существу», а что нет? Я ведь совсем не знаю вас и могу невольно от разговора перейти к праздной болтовне.
— Уже.
— Вот видите. А между тем я хотела узнать, что вас интересует.
— Ты.
— Я? — В каком смысле? Как женщина, как человек или как жертва, которую везут на заклание? Ах, есть еще один аспект: — Вас интересует психология жертвы. Что она чувствует, о чем думает. Хотите защитить диссертацию на эту тему? Это повысит ваш гонорар или статус? Киллер — доктор науки умерщвления.
— Пытаешься меня оскорбить?
— И в мыслях не было! Просто пытаюсь понять, насколько просела в современном обществе планка морали. Если даже убийца везет жертву на убой и спрашивает, как она себя чувствует. Остается достать ноутбук, датчики и зафиксировать малейшие изменения в моем организме… Позвольте спросить, вы уникум или норма?
— А ты?
— У меня складывается впечатление, что я недалека от истины в плане кандидатской диссертации. Хорошо, спрашивайте. Что вам нужно, материал из какой области? Психология? Что именно? Что я думаю, чувствую?..
— Положим.
Я б тебе положила… Или на тебя.
И вздохнула, напомнив себе — Лялька.
— Чувствую я себя прекрасно, отрицательных эмоций не выявлено. Пульс, сердцебиение в норме. Нервных припадков не намечается, сбоя в психике тоже. Душить вас не буду. Драться, ругаться, выпрыгивать из машины, подавать сигналы SOS — не собираюсь.
— Мне уже верить?
— А какой смысл мне лгать?
— Миллион причин.
— Назовите хоть одну.
— Ты женщина.
— Понятно. Вы женоненавистник.
— А ты наоборот.
— Неправда. Мне очень нравятся мужчины. А такой героической профессии, как ваша — особенно.
— Не сомневаюсь. Особенно мертвые. Далила?
— Я? Неужели похожа? Я скорей сама о нож порежусь, чем кого-то зарежу. Да и вообще, была бы супергероем, давно бы нашла выход из положения — покрошила вас на рагу и убежала. Но, увы, я слабая женщина и понимаю, что вы и обстоятельства выше меня.
— Ты не слабая — ты умная. Просчитала заранее варианты и выбрала наилучший.
— У меня такое ощущение, что вы действительно принимаете меня за законспирированную агентессу империалистической разведки. Причем настолько законспирированную, что и сама об этом не подозреваю. А наилучший вариант, по-вашему, — спокойно лечь под скальпель и одарить своими органами какого-нибудь дегенерата, продлив ему жизнь за счет своей?.. Не находите гипотезу бредовой?
— Тогда почему не сопротивляешься?
— А вы хотите? Или обескуражены моей реакцией? Веду себя не так, как все предыдущие ваши жертвы?
— Ты слишком холоднокровна.
Я мертва, мальчик, только и всего. Есть ли смысл трупу бояться смерти?
— Я разумна.
— Фальшива, — скривился он.
— Опять обвиняете во лжи? Ваши фантазии — производные вашего мозга?
— Хорошо, тест. Сколько тебе лет?
— Тридцать восемь.
— Где родилась?
— В городе-герое Ленинграде.
— Что ж переехала? — продолжал он тянуть жилы.
— Ребенок. Смерть ее отца. Подкосила. Хотела смены обстановки, тихой, размеренной жизни в захолустном городе.
— Что закончила?
— Техникум. Технолог ткацкого производства.
— Как же в музее оказалась?
— Потянуло к прекрасному. Выучилась на реставратора.
— Нравится работа?
— Очень.
Он искоса на меня взглянул:
— Как с личной жизнью?
— Положительно. В этом тоже будете копаться? Как киллер или как психолог?
— Как без пяти минут муж. — Он произнес это весьма серьезно. — Или ты уже забыла, что сделала мне предложение?
— Что вы, сутки уже жду ответа.
— Еще надеешься?
— Да.
— А ничего, что я киллер? — Он даже не попробовал улыбнуться.
— Привыкну, — вздохнула я. — У каждого свои недостатки.
— Минус, мадам, по всем фронтам. На десять вопросов десять неверных ответов. Так чья фантазия воспалена?
— Слушайте, что вам надо? — всерьез озадачилась я.
— Сама ответишь?
— Вы экспериментируете? — я начала по-настоящему заводиться. — Я вам что, подопытная мышь?.. Вам не органы нужны, вам интересна психика? Проявление и модели поведения человека в экстремальной ситуации?
— А в чем экстрим для тебя?
Я украдкой огляделась: нет ли в салоне камер слежения, дисплеев, глазков видеокамер? Жучков, на худой конец?.. Может, он действительно какой-нибудь психопат-миллионер, который сдвинулся на психиатрии и проводит эксперименты на живых людях? А может, снимает фильм из серии подпольных порнушек, но стриптиз предполагает сугубо в области психологии и души?
— А вы считаете, что поездка с киллером в неизвестность и ежеминутная угроза смерти — это норма жизни? Простите, но я нет.
— Боишься?
— Смерти? Да. Как любое нормальное существо.
Мужчина кивнул и повернул руль влево, выезжая на встречную полосу, по которой на всех парах шел рефрижератор, и нажал на газ. Машины пошли на таран.
Я замерла, расширенными от ужаса глазами следя за приближением махины. Рефрижератор оглушительно загудел, и были уже видны малиновые кисточки занавески, свисающие над лобовым стеклом в салоне, усатое лицо водителя, клетчатая рубаха.
В тот миг, когда я поверила, что мы умрем, и вспомнила Павла Шлыкова, уходящего на боевое задание в предрассветную дымку кандагарского утра, киллер резко повернул рулевое колесо вправо.
