– Продвижение? – переспросил дон Педро. – Что, черт возьми, за продвижение?
– Молодым членам парламента можно намекнуть, что их кандидатуры рассматриваются для передней скамьи палаты общин, а членам палаты постарше, которым уходить в отставку после следующих всеобщих выборов, подкинуть предложение о том, что их опыт и мудрость могут быть высоко оценены в палате лордов. Для тех же, кто не питает надежды когда-нибудь занять должность в правительстве, но после очередных выборов еще останется в парламенте, лидер партии всегда подыщет работу. Я знаю одного члена палаты, который хотел остаться председателем комитета снабжения продуктами питания палаты общин лишь потому, что в этом комитете выбирают вина для меню.
– Ладно, значит, если мы не можем дать Вильсону денег или подкупить избирателей, мы, по крайней мере, можем использовать всю грязь, которую собрали для семьи Баррингтон, – предложил Диего.
– Самим этим заниматься особого смысла нет: пресса будет только счастлива сделать это без нашей помощи. И через несколько дней им это наскучит, если только мы не подкинем чего-нибудь свеженького, во что они вопьются зубами. Нет, нам надо подумать о чем-то таком, что даст пищу заголовкам и в то же время сшибет Джайлза одним ударом.
– Ты, наверное, днем и ночью думаешь об этом, майор, – усмехнулся дон Педро.
– Признаться, да. – Фишер и не пытался скрывать самодовольства. – И пожалуй, мог бы предложить вам то, что наконец утопит Баррингтона.
– Ну так выкладывай.
– Существует способ нанести политику удар, от которого он никогда не оправится. Но чтобы ударить по Баррингтону, мне в помощь в установленном месте потребуется небольшая команда, причем время должно быть выбрано идеально.
19
Агент Грифф Хаскинс, организатор предвыборной кампании Лейбористской партии от бристольских судоверфей, решил, что ему придется отказаться от спиртного, если Джайлз получит шанс стать лидером партии. Как правило, Грифф «завязывал» на месяц перед какими бы то ни было выборами и крепко закладывал за галстук как минимум месяц по их окончании, в зависимости от того, выиграли они или проиграли. А с той поры как член парламента от бристольских судоверфей благополучно вернулся на зеленые скамьи с возросшим большинством, Грифф полагал, что заслужил право изредка устраивать себе свободный вечерок.
В не самое подходящее время – наутро после такого «свободного вечерка» – Джайлз позвонил своему агенту и сообщил, что собирается баллотироваться в лидеры. Поскольку Грифф в тот момент мучился похмельем, он перезвонил через час, дабы убедиться, что правильно понял сообщение члена парламента. Все верно.
Грифф тотчас позвонил своему секретарю Пенни, находившейся на каникулах в Корнуолле, и мисс Пэриш, своей самой опытной партийной соратнице, которая призналась, что помирает от скуки и оживает только во время избирательных кампаний. Он велел им обеим ждать на платформе номер семь вокзала Темпл-Мидс в четыре тридцать пополудни, если, конечно, у них есть желание работать на следующего премьер-министра.
В пять часов все трое сидели в вагоне третьего класса поезда, направлявшегося к Паддингтону. К полудню следующего дня Грифф организовал офис в палате общин и еще один – в доме Джайлза на Смит-сквер. Для команды ему требовался еще один волонтер.
Себастьян сообщил Гриффу, что с удовольствием отменит свой двухнедельный отпуск, чтобы помочь дяде Джайлзу победить на выборах. Седрик дал согласие отпустить его на месяц, поскольку парень только выиграет от такого опыта, даже если сэр Джайлз не был его фаворитом.
Первым заданием Себастьяна было изготовить настенную схему, в которой перечислялись все двести пятьдесят восемь членов парламента от Лейбористской партии, имеющих право голоса, и впоследствии ставить отметку рядом с каждым именем, чтобы показать, на какие категории они разделились: точно проголосуют за Джайлза – красная галочка, точно за другого кандидата – синяя; не определились – самая важная категория для всех – зеленая. И хотя схема была идеей Себастьяна, последняя редакция осталась за Джессикой.
По первому подсчету Гарольд Вильсон набирал 86 верных голосов, Джордж Браун – 57, Джайлз – 54 и Джеймс Каллаген – 19. Неопределившихся – решающих – оставалось 42. Джайлз понимал, что ближайшая его задача – избавиться от Каллагена и затем обогнать Брауна: в случае, если член парламента от Белпера снимет свою кандидатуру с голосования, то большинство его голосов, по подсчетам Гриффа, перейдет к ним.
Спустя неделю агитации стало понятно, что Джайлза и Брауна, идущих вторыми, разделяет не более одного процента. Вильсон явно лидировал, но политические обозреватели и эксперты все сходились во мнении: если Браун либо Баррингтон сойдут с дистанции, то почти голова в голову.
Грифф неустанно бороздил коридоры власти, с готовностью организовывая частные встречи с кандидатом для любого члена парламента, который позиционировал себя неопределившимся. Иные откладывали решение до последнего момента, будто никогда не наслаждались таким вниманием к своим персонам, а еще страстно желали оказаться в рядах тех, кто поддерживал победителя. Мисс Пэриш не отходила от телефона, а Себастьян стал глазами и ушами Джайлза, постоянно носясь между палатой общин и Смит-сквер и держа всех в курсе дел.
За последнюю неделю кампании Джайлз произнес двадцать три речи, хотя утренние газеты редко уделяли им более абзаца, причем не на первой полосе. Когда до выборов оставалось всего две недели и победа Вильсона все больше обретала реальность, Джайлз решил, что пора рискнуть и выступить с заявлением. Даже Грифф был удивлен реакцией утренней прессы, когда Джайлз появился на первой полосе всех газет, включая «Дейли телеграф».
– Слишком много жителей этой страны избегают постоянной работы, – заявил Джайлз на встрече с лидерами профсоюзов. – Если человек, будучи здоровым и годным, сменил за полгода три места работы, он должен быть автоматически лишен пособия по безработице.
Слова эти не были встречены восторженными аплодисментами, и первая реакция коллег Джайлза по палате получилась отрицательной. «Он навредил самому себе», – неустанно повторяли его соперники. Но шли дни, все больше и больше журналистов стали высказывать предположения, что Лейбористская партия наконец-то нашла потенциального лидера, который обитает в реальном мире и ясно дает понять, что хочет, чтобы его партия руководила, а не была обреченной на вечное пребывание в оппозиции.
Все двести пятьдесят восемь членов парламента от Лейбористской партии на уик-энд вернулись в свои избирательные округа и вскоре обнаружили признаки широкой народной поддержки представителя от бристольских судоверфей. Опубликованные в следующий понедельник результаты опроса общественного мнения подтвердили это и поставили Баррингтона в паре пунктов от Вильсона, с Брауном на третьем месте и Джеймсом Каллагеном на четвертом. Во вторник Каллаген сошел с дистанции и объявил своим сторонникам, что будет голосовать за Баррингтона.
Когда в тот вечер Себастьян внес в диаграмму последние результаты, у Вильсона оказалось 122 голоса, у Джайлза – 107, и 29 оставались неопределившимися. Еще двадцать четыре часа понадобились Гриффу и мисс Пэриш, чтобы определить 29 членов парламента, которые по той или иной причине пока занимали выжидательную позицию, не становясь ни на чью сторону. Среди них были члены влиятельной Фабианской группы, насчитывающей 11 решающих голосов. Тони Кросленд, председатель этой группы, потребовал личной встречи с обоими лидирующими кандидатами, давая этим понять, что стремится услышать их мнение по европейскому вопросу.
