— Боже, детка, если ты его любишь, не обращай внимания на то, что он говорит обо мне. Не ставь преданность впереди благоприятной возможности.
Мама никогда не изменится, подумала Кэтрин устало. Все было бы забавно, если бы не было так печально. Ладно, есть один верный способ остановить болтовню матери на излюбленную ею тему. Она сделала глубокий судорожный вздох.
— Я беременна, — прошептала она. Голова Джулии Кортни резко дернулась.
— Что?
— Доктор Ховелл собирается провести завтра несколько тестов, только чтобы убедиться... Но я уверена в этом.
Мать пронзительно вскрикнула, и этот крик был воплем боли.
— Как ты могла быть такой глупой? — закричала она. — Поэтому он и ушел сейчас? Потому что ты беременна? — Ее лицо совсем побелело. — Они никогда не изменятся, да? Но кое-что еще можно сделать. Слава богу, я теперь больше не такая дура, какой была двадцать два года назад. Есть тест на установление отцовства...
— Он ушел потому, что я его выгнала, — устало поправила ее Кэтрин. — Я не сказала ему, что беременна.
— У тебя как с головой? — задала вопрос мать. — Ты должна ему сказать. Не беспокойся о том, что он на тебе не женится. Говорю тебе, я прослежу за этим.
— У меня нет желания выходить замуж за Дэва, мама, — спокойно заявила Кэтрин.
Мать судорожно вздохнула.
— Ты думаешь, сделать аборт легче? Сомневаюсь, Кэт. И где мы возьмем деньги? Нам придется поехать в клинику Филадельфии и, вероятно, остаться там в отеле на ночь.
Несколько минут назад, когда мир рушился вокруг нее, Кэтрин понятия не имела, что будет делать дальше. Дитя, которое она носила под сердцем, представлялось всего лишь абстракцией, ей казалось, что она ничего еще не может чувствовать к этому комочку. Теперь же она ясно поняла, чего хочет. Осознание этого наполнило ее чувством решимости и целеустремленности.
— Я собираюсь сохранить ребенка, — спокойно сообщила она. — Я хочу его.
Это заявление повергло мать в шок.
— Боже мой! — прошептала она наконец. — Разве мой пример ничему тебя не научил?
— Я поняла, что это возможно.
— Я отказываюсь слушать этот бред! Ты не можешь этого сделать!
— Могу и сделаю, — спокойно возразила Кэтрин. — Конечно, здесь я остаться не смогу...
— Ты абсолютно права, не сможешь...
— ...потому что я не хочу, чтобы Дэв узнал об этом. Но если я буду жить в Нью-Йорке, мы сможем с тобой по-прежнему видеться довольно часто. У меня было несколько неплохих деловых предложений, когда я заканчивала там колледж, но я отказалась от них, потому что ты хотела, чтобы я вернулась домой, помнишь?
Джулия горько рассмеялась:
— И что это была за ошибка!
— Послушай, мама, я собираюсь сделать то, что и должна сделать!
— Что тебе действительно нужно сделать, так это сказать Дэвиду Хэррингтону, что ты носишь его ребенка.
Кэтрин сжала узкие плечи матери.
— Я не собираюсь принуждать Дэва жениться на мне. Ты понимаешь?
— А я считаю, что это очень глупо. — Мать поджала губы. — Ты...
— Предупреждаю тебя, мама, если ты хоть слово скажешь ему, у нас с тобой все будет кончено! — Голос Кэтрин был холоден и ровен.
— Ты же не имеешь в виду, Кэт...
— Именно это я и имею в виду.
Взгляды женщин скрестились и задержались. Джулия Кортни открыла было рот, но тут же вновь закрыла его и пожала плечами.
— Это твоя жизнь, юная женщина, — сказала она мрачно. — Иди своим путем.
В темные унылые часы перед рассветом Кэтрин вдруг пришло в голову, что вечерние события привели, по крайней мере, к одному позитивному результату: она перешла из разряда «детки» в категорию «юной женщины». Хотя, подумала она, зарываясь лицом в подушку, определение «дура» было бы для нее более подходящим.
ГЛАВА 12
Кэтрин, но почему ты здесь? — были следующие слова Дэва. — Вот уж никак не ожидал встретить тебя на дороге...
— Жду автобуса. На Нью-Йорк, — с трудом проговорила она, борясь с рыданием, готовым вырваться из ее горла.
— Не понимаю, — искренне удивился он. — Что за странный способ передвижения? Почему ты не летишь самолетом?
Кэтрин лишь пожала плечами. Несколько минут назад она и самой себе не могла объяснить, с чего вдруг отправилась в это последнее свое путешествие в Тампу и обратно автобусом. Однако сейчас ее осенило: это судьба! Но не говорить же Дэву: «Не выбрала бы такого странного способа, возможно, мы больше никогда и не встретились бы». Это ведь была ее последняя поездка в Тампу: дом теперь продан, больше ей незачем возвращаться в родные края.
Течение времени подобно приливам и отливам океана. Прикосновения его ласковы и нежны, но каждое оставляет свой след. Дэвида тоже изменило время. Когда их взгляды встретились еще над крышей автомобиля, Кэтрин заметила, что слегка опустились уголки его красивого рта, вокруг глаз появились морщинки.
— Я слышал о смерти твоей мамы, — сказал он. — Извини, что с большим опозданием выражаю тебе соболезнование. Тогда, во время похорон, меня не было в Тампе.
Кэтрин вытащила из кармана носовой платок и вытерла глаза.
— Спасибо, — тихо произнесла она. — Это очень любезно с твоей стороны.
Они смотрели друг на друга в неловком молчании. Ветер усилился, поднимая с земли сухие листья.
— Кэт...
—Дэв...
Она нервно засмеялась оттого, как они одновременно обратились друг к другу.
— Ты первый, — предложила Кэтрин.
— Я... я просто поражен, как замечательно ты выглядишь, — произнес Дэв. — Я не видел тебя три года, а ты все такая же, как прежде.
Кэтрин вспыхнула и покачала головой.
— Мое зеркало, увы, говорит мне иное, — пробормотала она. — Но в любом случае спасибо.
— Три года — большой срок, Кэт.
Ей послышалась в его голосе боль. С удивлением взглянув на Дэвида, Кэтрин увидела в его глазах грусть и вздохнула. Наверное, ему все еще неприятно вспоминать их последнюю встречу, подумала она и притворно веселым голосом откликнулась:
— О, время летит так быстро!
Хотя на самом деле сейчас ей эти три года казались целой вечностью, состоящей из бесконечной череды дней и месяцев, заполненных не только постоянной заботой о сыне, их общем сыне, о котором Дэвид ничего не знал, устройством совсем другой жизни вдали от родного дома, поисками работы, но и непроходящей тоской об утраченной любви. «Прекрати! — сурово приказала себе Кэтрин, отворачиваясь от Дэвида. — У нас давно разная жизнь. И у него жена... жена...» Она напряженно уставилась на поворот, откуда должен был появиться долгожданный автобус, и мысленно взмолилась: «Боже! Пожалуйста, не дай мне что-то почувствовать. Не позволяй этому случиться. Ведь я больше не люблю его, не люблю, не люблю!..»
