Услыхав об этом, Крис понял, что гневливый клиент каким-то образом узнал всю правду о его отношениях с Бетси, и приготовился выдержать бурю.
Его ожидания оправдались. Восседая за столом, как на троне, Шотландец метал громы и молнии и честил Криса на все лады. Обвинив его в предательстве своих интересов, он под конец пригрозил иском за нарушение профессиональной этики.
Впрочем, как ни гневался Маклеод, он и в этой ситуации смог найти для себя кое-что утешительное.
– Если только я не ослеп, – с ехидной ухмылкой заметил он, – ты для Бетси Мэлори сейчас хуже яда. Или мне называть ее миссис Харди? Ну да вряд ли она долго будет носить это имя.
Крис постарался скрыть, как глубоко и сильно уязвили его эти слова.
– Я приложу все усилия, чтобы она передумала, – внешне невозмутимо ответил он. – Кстати, это и тебя касается. Надо ведь учитывать и тот факт, что вы с Нэнси, как это ни печально, испортили Дой и все еще готовы потакать ей в ущерб интересам Коры. Готов спорить, что судья Доуд не упустит этой мелочи.
Шотландец уже готов был обрушить на него всю силу своего гнева, но попытался обуздать свой буйный нрав, и – о диво! – ему это удалось.
– Ты прав, сынок, – признался он, и по его тону Крис понял, что старик по-прежнему благоволит к нему. – С Дой мы потерпели поражение, хотя последние рапорты ее тюремного куратора внушают некоторую надежду. Может быть, это эгоизм, но нам хотелось бы взять реванш в воспитании внучки. Что ты предлагаешь?
Завтрак был накрыт в уютной, отделанной бархатом столовой, где самой значительной деталью обстановки был массивный камин. Бетси в теплом свитере и неношеных джинсах Дой наполняла свою тарелку и любовалась весело горящим пламенем, безмолвно тоскуя по дому. Крис то и дело показывал знаками, что хотел бы поговорить с ней с глазу на глаз, но Бетси упорно ничего не замечала.
Хотя Кора знала Нэнси от силы сутки, они уже подружились, и сейчас девочка весело болтала о походе в конюшню и на псарню Маклеодов, который они наметили на нынешнее утро. Бетси не хотелось вмешиваться в этот разговор, чтобы ее не сочли чересчур настырной, а потому она раздвинула прозрачные двери и с тарелкой в руках вышла на балкон. Поставив завтрак на широкие перила, Бетси оперлась на локти и засмотрелась на великолепный абрис заснеженных гор, пытаясь представить, что же уготовано ей в самом недалеком будущем.
Минуту спустя она напряглась, услышав шаги Криса.
– Нам нужно поговорить, – сказал он, стараясь не замечать ее откровенной неприязни. – Шотландец знает, что мы с тобой поженились. Тем не менее, нам с ним удалось выработать компромисс, который, возможно, устроит и тебя.
Бетси глубоко вздохнула и беспомощно пожала плечами, всем своим видом выражая сомнение. Проведя ночь под одной крышей с Крисом, но в разных постелях, она злилась вдвойне: на себя за то, что тосковала по нему, а на него за то, что он предал ее.
– Что ж, рассказывай, если хочешь, – отозвалась она, даже не пытаясь притвориться вежливой. – Впрочем, ты ведь все равно это сделаешь.
Они стояли так близко, что едва не касались друг друга плечами, и, тем не менее, Крис даже не шелохнулся.
– Согласно условиям, которые составили мы с Шотландцем, ты и я станем опекунами Коры, а Маклеоды получат право навещать ее, – терпеливо проговорил Крис. – Взамен они дают письменное обязательство, что не позволят Дой встречаться с Корой наедине без твоего разрешения.
Бетси с силой прикусила губу, плохо веря в такую удачу. Однако Крис ведь еще не договорил.
– Ты, конечно, можешь не верить, – продолжал он, – и я тебя не виню, но тюремный опекун Дой действительно дал о ней самый блестящий отзыв. Шотландец показал мне копию, и это вовсе не фальшивка.
С тех пор как полтора года назад Дой начала проходить специальную программу для наркоманов, ее поведение значительно улучшилось. В отзыве говорится, что она осознала причины своей тяги к наркотикам и хорошо понимает, что в будущем ей предстоит тяжкая ежедневная борьба со своим пороком. По просьбе Дой ее записали на занятия для матерей-заключенных.
Можешь представить, как Нэнси и Шотландец рады успехам своей дочери. Тем не менее, они признают, что вероятность полного излечения в таких случаях не слишком-то велика и что они пристрастны, когда дело касается дочери. Они согласны предоставить тебе решать, когда Дой будет готова проводить время вдвоем с Корой. У тебя будет единоличное право взять назад свое разрешение, если ты сочтешь, что Дой еще не излечилась окончательно.
Крис на мгновение смолк, почти страшась задать вопрос, который уже вертелся на кончике языка.
– Так что же все-таки ты думаешь о наших предложениях? – наконец спросил он.
Потрясенная до глубины души, Бетси с трудом могла поверить, что Крис сумел вырвать у Шотландца настолько выгодные условия. Прежде чем гадать, как Крису это удалось, она решила кое-что прояснить.
– Что ты имеешь в виду, говоря, что опекунами Коры станем ты и я? Какое отношение ты имеешь к Коре, кроме того, что ее дедушка твой клиент?
Они давно забыли об остывающем на тарелках завтраке. Крохотный бурый крапивник, понемногу осмелев, порхнул и приземлился прямо на тарелку.
– Я не только адвокат Шотландца, но и твой муж, – напомнил ей Крис, – и надеюсь остаться им и в будущем. Что бы ты ни думала обо мне, Бетси, я люблю тебя. И Кора для меня как родная дочь. Я хочу спасти брак, который мы поклялись хранить в день свадьбы. К счастью для нас обоих, Шотландец доверил мне следить за тем, чтобы соглашение выполнялось обеими сторонами.
В груди Бетси болезненно шевельнулся какой-то твердый комок.
– Что, если ты не будешь моим мужем? – тихо спросила она, даже самой себе не желая признаваться в том, как ей до сих пор дорог Крис. – Если я захочу развестись и воспитывать Кору без твоего участия?
Крис заранее знал, что она ухватится именно за этот пункт.
– Ты права, – с величайшей неохотой сознался он. – Справедливости ради надо отметить, что на соглашение не должно бы влиять, буду я твоим мужем или нет.
Бетси ощутила горечь в его словах, и глаза ее опасно сузились.
– Не должно бы, но ведь влияет, верно?
Крис мог бы солгать, но понимал, что это самый верный способ навсегда потерять Бетси.
– Да, – с усилием отозвался он.
– Я должна подумать, – коротко сказала она.
Крис секунду помолчал.
– Ты ведь понимаешь, – проговорил он, наконец, – дело не только в Коре или Маклеодах. Дело в нас с тобой. Клянусь Богом, мне стыдно, что с самого начала я не рассказал тебе, зачем явился на ранчо. Но, простишь ты это или нет, а я не жалею о том, что смолчал. Иначе бы мы с самого начала стали врагами и я бы никогда не узнал тебя так близко.
– Повторяю: мне нужно подумать, – голос ее прозвучал ровно, безжизненно.
