– Ничего странного, неуклюжая просто, – не соглашается Егор. – Ну не получилось у мастера, не его день был… Но своя гармония в ней есть, – вдруг добавляет он, противореча самому себе, – она на микросхему похожа.
– Егор, ты гений… – шепчет Таня и громко четко добавляет: – Я вышла замуж за гения!
Ее звонкий, непривычно громкий возглас заставляет всех посмотреть на нее, и даже Наталья Сергеевна выглянула из кухни.
– Я все думала, что она мне напоминает? – возбужденно бормочет Таня, поворачивая брошку в разные стороны. – Что-то такое знакомое, очень знакомое, а понять не могла…
– Теперь поняла? – Насмешливый голос Антона возвращает ее к действительности. – Так скажи и нам.
– Ой, простите! – Таня с трудом отрывается от созерцания брошки и торжественно произносит: – Это план цокольного этажа летней резиденции графа Стомбальо, проще говоря – «Дачи Стамбула»!
И именно в этот момент раздается звонок в дверь. Аня вздрагивает и смотрит сначала на Антона, потом на маму. «Это Андрей, – мелькает в голове, – как не вовремя…»
– Как в кино, честное слово, – скептически качая головой, насмешливо произносит Антон, – на самом интересном месте какой-то разносчик пиццы прерывает рассказ героини, которая собиралась все рассказать…
Смеется Егор, улыбается Танечка, шутливо разводит руками Наталья Сергеевна. Только Аня смотрит в одну точку и, похоже, даже не слышит шутки. У нее сохнут губы, и дыхание становится неровным, прерывистым. Ей страшно. Мысли мечутся в воспаленном сознании, налезая одна на другую, сбиваясь и возвращаясь: «Что делать… может, просто не открывать… что подумает Антон… пусть мама откроет и скажет, что меня нет… Антон решит, что я его обманывала… может, все-таки не открывать… они все смотрят на меня как на ненормальную… надо открыть самой и его не впускать, просто выгнать… что делать… Антон, прости меня…»
– Чего стоим? Кого ждем? – Антон уже все понял и за шутливой рекламной фразой скрывает появившуюся знакомую злость.
«Ну почему она, как только дело касается этого придурка, всегда выглядит такой виноватой? – думает он раздраженно. – Что она ему наобещала такого?»
– Пойду-ка я открою, Аня, – говорит он вслух спокойно, – а то вдруг там не невинный разносчик пиццы, перепутавший адрес, а маньяк…
– Нет, я сама, – Аня смотрит ему прямо в глаза, – это Андрей.
– Тогда пойдем вместе, – все тем же спокойным тоном произносит Антон. Он оценил ее мужество. Наталья Сергеевна скрылась на кухне, Егор с Таней уселись на пол рассматривать фотографии. Все сделали вид, что ничего не поняли и ничего особенного не происходит – ну подумаешь, кто-то пришел, сейчас хозяева все выяснят, все быстренько решат, и можно будет снова вернуться к общим делам.
Антон прошел вперед, немного опередив Аню. Открыв дверь, он молча посмотрел на стоящего на пороге молодого мужчину.
А Андрей, заготовивший ласковое «Привет, дорогая, как отец?», увидев перед собой незнакомого мужчину, слегка опешил. Конечно, он сразу догадался, кто этот красавец, но уверенное недоумение, так явно читающееся в его прищуренных глазах, сбило Андрея с толку, и он промямлил глупое «А Аня дома?». Антон усмехнулся.
– Дома, – спокойно ответил он, но продолжал стоять, не двигаясь и не пропуская Андрея в квартиру.
– Ее можно позвать? – Андрей тоже разозлился, в основном на себя, и вопрос получился в меру требовательным, обычно люди от такого его тона слегка терялись.
– Просто интересуешься, или в твоем вопросе есть что-то функциональное? – Антон явно не собирался пасовать или смущаться, а уж тем более уступать каким бы то ни было требованиям, пусть и выраженным в вежливой форме.
Назревал конфликт, и Аня, стоявшая в стороне и не замеченная Андреем в полумраке коридора, решила вмешаться.
– Здравствуй, Андрей! – Она подошла ближе, и Антон тут же обнял ее за плечи. Ее сердце стучало так громко, что она даже плохо слышала все другие звуки, ей казалось, что весь коридор заполнен этим стуком и что мужчины стоят молча именно потому, что разговаривать в таком шуме просто невозможно – ничего не слышно. На самом деле в коридоре стояла мертвая тишина. Где-то на кухне тихо шумел чайник, в комнате слышалось едва различимое шуршание бумаги, а в коридоре была тишина. Три человека стояли, переводя взгляд один на другого, и молчали.
«Надо уходить, – думал Андрей, – надо повернуться и уйти», – но не двигался с места, понимая, что уйти вот так и оставить Аню этому типу – значит потерять ее навсегда.
«Ну что, телок, – думал Антон, – даже на то, чтобы уйти по-мужски, силенок не хватает? Может, тебе помочь – ускорение придать?» – но бить не стал, лишь крепче прижал к себе Аню, понимая, что устроить драку в ее квартире он просто не может.
«Комедия какая-то получается, – вдруг неожиданно перестала бояться Аня, – одно слово – водевиль, любовный треугольник», – но, несмотря на то что ее стал душить совершенно неуместный смех, смеяться не стала, понимая, что может спровоцировать взрыв.
Все продолжали стоять молча. Но Антону это уже надоело, и он сказал, стараясь, чтобы его слова прозвучали довольно миролюбиво:
– Слушай, шел бы ты отсюда! – Антон не смог заставить себя назвать Андрея по имени, но постарался, чтобы в голосе не было пренебрежения. – Чего стоять молчать-то?
– Можем и поговорить! – В интонации Андрея миролюбия не было, в ней даже была откровенная угроза, но Аня почему-то не испугалась. А Антон, немного растягивая слова, произнес:
– Поговорить? Да Бог с тобой, малыш, у вас с Аней все уже переговорено, а у меня с тобой и вовсе общих дел нет. Так что извини. И потом, – Антон сделал издевательски-извиняющееся лицо, – у нас гости, понимаешь ли…
Но все это было даже лишним – Андрей среагировал уже на «малыша»: кровь бросилась ему в лицо, он сжал кулаки и сделал шаг вперед. Но ледяной голос Антона невероятным образом остудил его.
– Вообще с катушек съехал? – довольно жестко произнес Антон, без малейшей иронии и без малейшего намека на издевку. – Забыл, где находишься?
Несколько раз глубоко вдохнув и с ненавистью посмотрев на Антона, Андрей развернулся и, не говоря больше ни слова, ушел, хлопнув дверью.
– Ну и умничка! – вслед ему произнес Антон и, заглянув в Анины глаза, спросил удивленно: – Ты чего смеешься?
– Смешно, – улыбаясь, произнесла Аня, – вот и смеюсь, а…
Закончить она не успела – Антон не дал ей договорить. Его поцелуй был ласковым и властным одновременно, он как будто поставил окончательную точку в вопросе собственности на Аню.
– Ты принадлежишь только мне, – сказал он, отпустив ее на секунду.
– Конечно, – прошептала Аня, обнимая его и целуя упрямые губы, – конечно.
Она немного удивилась своей покорности, но лихорадочные поцелуи Антона, его участившееся дыхание и требовательные нежные руки заставили ее забыть обо всем. Она прижалась к нему, ни о чем уже не думая, но Антон остановился.
