И вот это «позже», похоже, настало. Дальше тянуть было нельзя. Сейчас Элинор проснется, и он все ей объяснит.
— Элинор? — негромко окликнул он.
— М-мм, — сонно промурлыкала она, сползая с него и устраиваясь рядышком. Рука её машинально скользнула по животу Джеймса и, добравшись до цели, привычно задвигалась. Джеймс не поверил собственным ощущением: его изрядно подуставший приятель опять зашевелился и встрепенулся: в пятый уже раз за каких-то несколько часов. Немного понаблюдав за манипуляциями Элинор, Джеймс наконец принял решение: рука его, скользнув по груди Элинор, нащупала нежный сосок и начала ласкать его.
— Элли, я должен тебе кое-что сказать, — нерешительно начал он. И тут же подумал, что слова эти сейчас, в его полувозбужденном состоянии, покажутся совершенно неуместными. И, тем не менее, продолжил: — Я хотел сказать тебе сразу, как только пришел. Ники вот только помешала…
— Ты переспал с ней после вечеринки?
Джеймс похолодел.
— Я? С Ники? Да ты в своем уме?
— Извини, — захихикала Элинор, убыстряя темп. — Просто во всем Суссексе, наверное, не осталось ни одного мужика, который бы её не…
— Ну это ты загнула! — недоверчиво воскликнул Джеймс.
— Хорошо — в этой части Суссекса, — поправилась Элинор. — Тебе нравится то, что я делаю?
— Безумно. — Джеймс зажмурился от удовольствия.
— Должна тебе сказать, ты невероятно терпелив. В первый раз встречаю мужчину, который настолько себя контролирует.
— Это только благодаря тебе, — соврал Джеймс. — Ты настолько хороша, что мне хочется, чтобы это никогда не кончалось.
— Но признайся: ты ведь все-таки переспал с Ники?
— О господи! — Странные создания эти женщины. Каждая требует, чтобы её личные секреты берегли как зеницу ока, но вместе с тем ожидает, что в постели мужчина выболтает сокровенные тайны её подружек. Джеймс негодующе покачал головой. — Нам и с тобой-то не следовало так далеко заходить. Кстати, Элинор, я как раз собирался тебе сказать…
— Только не уверяй меня, что ты пуританского племени, — захихикала Элинор.
— О, дьявольщина!
К дому приближалась машина. Ошибки быть не могло — гул мотора неумолимо нарастал.
— Черт бы их всех побрал! — процедила Элинор и, сорвавшись с кровати, метнулась к окну. Несмотря на серьезность положения, Джеймс невольно залюбовался изумительными обнаженными формами стройной и длинноногой блондинки.
— Господи, это моя мать! — воскликнула Элинор.
— Кто? — вытаращился Джеймс.
— Моя мамаша, — процедила Элинор. — По-твоему, меня курица снесла, что ли?
— Мамаша! — пискнул Джеймс, душа которого сразу ушла в пятки. — А как же тогда…
— Одевайся быстрее! — приказала Элинор. — Я должна тебя где-нибудь спрятать.
— Это бесполезно. — Джеймс поспешно натягивал на себя одежду, одной рукой застегивая «молнию» на брюках, а другой — хватая рубашку. — Моя машина стоит перед самым входом. Лучше полезай в постель. Я пришел к тебе как врач. У тебя грипп — температура, головная боль, ломота в суставах, аппетита нет… Вот, смотри, я кладу на столик эти таблетки и пилюли, но только не вздумай их принять!
— Но ведь не можешь же лечить меня целый день!
— Она же не знает, когда я приехал. — Он уже успел натянуть носки, а ноги в туфли ухитрился засунуть, одновременно завязывая галстук. Элинор забралась в постель, а Джеймс поправил простыни, одеяло, придирчиво посмотрел на себя в зеркало, после чего ещё раз огляделся по сторонам. Щеки у тебя пылают — это свидетельствует о повышенной температуре. Инфекция как-никак. Вот тебе таблетки, а я спущусь на кухню — принесу воды. Тебе нужно обильное питье. Сок какой-нибудь внизу есть?
Элинор кивнула.
— Да, в холодильнике.
— Отлично.
— Джеймс?
Уже в дверях, он приостановился и оглянулся.
— Ты молодчина!
Он усмехнулся и поспешно сбежал по лестнице. Практика — великое дело. Сначала его спугнули, когда он гостил у Тони, теперь вот — здесь… А ведь обе — и она, и Элинор — его пациентки…
В дверь позвонили.
Так, вот он, холодильник, справа. Апельсиновый сок в бутылке. Стакан. С бутылкой в одной руке и со стаканом в другой Джеймс поспешил к двери.
Звонок прозвучал снова, настойчиво и нетерпеливо.
«Помни, ты — доктор, который приехал по вызову к своей захворавшей пациентке», — понукал он себя. Наконец, состроив серьезную физиономию, отомкнул дверь.
— Да?
Перед ним стояла невысокая круглолицая женщина с седеющими волосами. Выглядела она разгневанной. За спиной у неё Джеймс разглядел голубой «ровер-2000», который каким-то образом втиснулся между его стареньким «ягуаром» и парадным, заняв место, где прежде стоял «триумф» Николя.
— Кто вы такой? — резко спросила седовласая дама.
Джеймс ответил не сразу. Затем представился:
— Моя фамилия Торчленд. Я врач, и наверху у меня больная, которой требуется полный покой.
— Как, моя дочь заболела? А где Кайт-Фортескью? Почему здесь вы, а не этот старый перд… хрыч?
— Я замещаю доктора Кайта-Фортескью на время его отъезда в Америку. А у вашей дочери… если вы и в самом деле доводитесь матерью миссис Бьюкенен-Смит — вирусный грипп.
Брови мамаши Элинор взметнулись на лоб.
— Неужели? Да, я миссис Монтгомери, а Элинор — моя дочь. — Отодвинув Джеймса плечом, она решительно вошла в дом.
Джеймс решил сменить тактику.
— Очень удачно, что вы приехали, миссис Монтгомери, — сказал он. Будет весьма кстати, если вы сумеете посидеть с ней до возвращения её супруга.
— Сперва я должна на неё посмотреть, — отрезала дама, устремляясь к лестнице. — Значит, говорите, вы замещаете старика Кайта?
— Да, — кивнул Джеймс. — Но он возвращается в пятницу.
— Понятно, — процедила миссис Монтгомери. — В отсутствие кота мышки решили порезвиться.
— Простите, не понял…
В ответ она лишь презрительно фыркнула и начала подниматься по ступенькам.
«Ясновидящая она, что ли?» — подумал Джеймс. Или на пушку его берет?
Молча, он проследовал за миссис Монтгомери в спальню. Войдя, женщина, ни слова не говоря, приложила ладонь ко лбу Элинор. Глаза Элинор приоткрылись.
— Мамочка! — воскликнула она. — Каким образом…
— Тсс! — нахмурилась миссис Монтгомери. — Лежи тихо, девочка моя!
Джеймс с удовлетворением отметил, что щеки Элинор по-прежнему горят, а на лбу проступила испарина. «Молодец, настоящая актриса», — мысленно похвалил он.
