– Не понимаю, дорогая, что ты имеешь в виду?
– Я говорю о том, что ты помог моей матери написать эту гнусную пьесу.
– Гнусную? Должен сказать, дорогая, что для театрального критика у тебя несколько резковатые манеры. Обычно они подбирают более сдержанные выражения.
– Подбирают, потому что не знают, что подобные пьесы – не отражение жизни, а лишь жалкая пародия на нее. Твоя писанина оскорбила меня. Я начинаю думать о том, не прекратить ли после этого наше знакомство.
Это было уже серьезно. Замечание Кристины задело его.
– Но чем именно моя пьеса так обидела вашу светлость? В былые дни она, я знаю, тебя бы просто повеселила.
Бедный Оскар. Кристина не сомневалась в том, что он действительно хотел развлечь ее. В конце концов, он не виноват в том, что эффект оказался прямо противоположным.
– Ты сама виновата, – заметил он. – Пьеса могла быть более правдивой, если бы ты рассказала мне всю правду. А ведь я тебя об этом просил.
Рассказать правду… Как было бы хорошо поделиться с кем-нибудь своими переживаниями! Главное, что ее мучило, это то, что она своей рукой убила человека. Как ей жить дальше после того, как она перешла опасную черту? Сегодняшняя пьеса еще сильнее разворошила воспоминания.
Негромкий голос Оскара прервал ее размышления:
– Ты выглядишь ужасно расстроенной, дорогая.
Кристина постаралась вернуть обычное выражение лица и вместе с Оскаром вернулась в зал. Публика выжидающе наблюдала за ней. Все ждали скандала.
– Оскар, я не хочу, чтобы кто-нибудь заметил, что я расстроена, – прошептала Кристина. – Как ты думаешь, Констанция поймет, если ты отвезешь меня домой?
Он посмотрел в сторону своей новой жены – высокой молодой блондинки, одетой в изысканное платье.
– Это не имеет значения, – пробормотал он. – Поехали!
Кристина сидела, откинувшись на подушки, и прислушивалась к цокоту копыт. Поначалу этот ритм успокаивал ее, но вскоре она вновь стала ощущать беспокойство.
– Ты получила мои письма? – спросил ее сидевший рядом Оскар. – Должен сказать, что твой ответ был весьма оригинальным – ни единой строчки!
– Да, получила. Семь писем, – ответила Кристина. – Я сохраню их. В старости, если вдруг разорюсь, заложу их под хорошие деньги. Ведь к тому времени ты будешь всемирно известным писателем.
– Благодарю, я и сейчас уже достаточно известен, по крайней мере, в Англии. Но почему так мрачно, радость моя?
Кристина поспешила сменить тему:
– Оскар, ведь ты ирландец?
– Родился в Ирландии, – поправил он. – Когда я поступил в Оксфорд, у меня был жуткий ирландский акцент. Все со смеху помирали. А я очень хотел стать настоящим джентльменом и вскоре стал говорить по-английски правильнее, чем урожденные англичане.
– А какие чувства ты испытываешь к Ирландии?
– Как всякий поэт, я ценю свои корни. Рифма как основа поэзии во многом обязана своим рождением именно Ирландии. Правда, за последние семьсот лет ирландская культура почти полностью погибла, не выдержав соревнования с английской.
– А что ты думаешь об Ирландии в политическом смысле?
Оскар подумал, покрутил в пальцах трость.
– Моя мать, как ты знаешь, страшная патриотка Ирландии. Было время, когда она напрямую помогала революции. Будучи ее сыном, я не могу не разделять ее желания увидеть свою страну свободной от английского влияния. Меня часто упрекают в том, что я не использую свою популярность, чтобы помочь Ирландии. Ну, что ж, будем считать, что я сделал вклад, написав «Невесту бандита» – историю про романтического ирландского разбойника.
Карета остановилась возле дома Кристины. Оскар молча подал руку.
– Прошу, – сказал он. – Я не знаю, почему тебя так волнует Ирландия. Надеюсь, что когда-нибудь ты расскажешь мне все.
Для Кристины наступил момент выбора. И она решилась.
– Подожди одну минуту, – попросила она Оскара и побежала в дом. Очень скоро вернулась и протянула Оскару свой дневник.
– Прочитай, – сказала она. – Сегодня я раскритиковала твою пьесу. Теперь твоя очередь дать оценку моим записям. Только прошу – никому ни слова. Пусть это будет нашей тайной.
– Обещаю сохранить все в тайне.
Оскар поцеловал ей руку и велел кучеру трогать. Кристина стояла в воротах до тех пор, пока карета Оскара не скрылась из вида.
Он был единственным человеком, кого она могла посвятить в свои мысли. Правда, этот дневник читал в свое время Майкл, но это совсем другое дело, да и форма изложения с тех пор изменилась. Теперь Кристина описывала свои приключения в виде повести. Рассказ велся от третьего лица. Но при этом сохранились все детали, включая сцены близости с Капитаном.
Возбуждение, вызванное решительным поступком, начало спадать, облегчение снова сменилось в душе Кристины страхом. Остается уповать лишь на то, что Оскар сдержит слово и будет молчать. В противном случае сегодняшний поступок Кристины может стоить Ричарду головы.
26
Оскар приехал к завтраку. На нем был сюртук оливкового цвета и широкий желтый галстук. На голове – широкополая шляпа, точно такая же, как у Брайтонского Бандита.
Поймав удивленный взгляд Кристины, Оскар пояснил:
– Я купил ее в Америке.
Он действительно был недавно со своими лекциями в шахтерских городах штата Колорадо. Но Кристина знала, что на самом деле Америка здесь ни при чем. Такие шляпы вошли в моду в Англии только потому, что их носил Брайтонский Бандит. Пока что немногие отважились разгуливать в них открыто, но Оскар всегда был в первых рядах модников.
Впрочем, Кристина не собиралась обсуждать шляпу. Она не сводила глаз с толстой тетради в кожаной обложке, которую он держал в руках.
– Знаешь, дорогая, – неторопливо сказал он. – Я чувствую себя путником, возвратившимся домой после долгих странствий. Пока тебя не было, я часто вспоминал твой дом. Теперь я смотрю на эти стены с благоговением язычника.
– Ты прекрасно знаешь, что это не мой дом. И все здесь устроено не по моему вкусу, а по вкусу покойного герцога. Так что не могу разделить твой языческий восторг. К тому же Уинтербрук был не язычником, а убежденным христианином.
Оскар положил шляпу, перчатки и трость на столик возле двери.
– Не знаю, не знаю. Как бы то ни было, я всегда рад очутиться именно здесь. Надо полагать, я подсознательно бегу от современной жизни. Модные дома так унылы! Они потеряли свое лицо, свою индивидуальность. Все на одно лицо.
– Довольно ходить вокруг да около, Оскар, – не выдержала Кристина. – Давай же, не мучь меня! Объявляй свой приговор.
