– Звучит так, словно ты заранее признаешь свою вину.
Кристина сердито вздохнула и повела Оскара в столовую, где был накрыт стол: блюда с лососиной, тушеными почками, копченой рыбой и горячими булочками. Вазы с персиками и клубникой. Шампанское. Дымился чай в изящном чайнике севрского фарфора.
Они уселись. Оскар лукаво посмотрел на Кристину.
– Очень неплохо, – сказал он. – Если хочешь знать мое мнение – прекрасная повесть. Изумительное сочетание греха и покаяния.
– И тебя ничто не шокировало в моей повести?
– Страсть? Откровенность? Исповедь разбитого сердца? Нет. Все это сейчас не редкость в литературе.
Кристина положила ладонь на его руку, сделала глоток шампанского из своего бокала.
– Оставим страсть. Поговорим о другом. Ты часто воспеваешь искусство ради искусства, красоту ради красоты… а как насчет преступления ради преступления?
– Так тебя мучает совесть? Тогда, мне кажется, ты обратилась не по адресу. У меня свои представления о нравственности. По-моему, жизнь – безнравственная штука. Она учит нас приспосабливаться и прятать поглубже свои чувства.
Кристина в задумчивости окунула клубнику в шампанское и наблюдала, как стекают с нее капельки янтарной жидкости.
– Главная наша обязанность в жизни – это жить, – продолжал Оскар. – На самом деле умеют жить далеко не все. Я имею в виду – жить так, как хочется, реализуя все свои желания и мечты.
– А если при этом их желания разрушают чью-то жизнь?
– Ты говоришь сейчас о своем бандите?
– Да. Можем ли мы простить преступнику его желания?
– Общество часто прощает преступников. Оно никогда не прощает лишь мечтателей. В твоей повести запечатлелось состояние твоей души.
– И это состояние ужасно, – грустно сказала она. – Настолько ужасно, что я даже приблизительно не сумела передать его во всей полноте.
– В наши дни писатели часто выдают вымысел за факт собственной жизни.
– Но могут и на самом деле взять за основу реальную жизнь, как это сделали, например, вы с моей матерью, когда писали пьесу.
– Видишь ли, личность преступника всегда привлекает внимание публики и зачастую становится легендой. Что же касается твоего разбойника, то мне кажется, ты очарована им потому, что разделяешь его убеждения.
– Я люблю его. Я просто его люблю, – потупилась Кристина. – И это ужасно. Как можно любить человека, который не останавливается ни перед чем, даже перед убийством. Я не знаю, что мне делать.
Оскар подошел к Кристине и обнял ее за плечи.
– Девочка моя дорогая, ты разбиваешь мое сердце! Чем я могу помочь тебе?
Она слабо улыбнулась в ответ.
– Мне может помочь твоя любовь. Именно твоя. Со страстями для меня покончено.
– Девочка моя дорогая!
– Прости! Я обидела тебя?
– Обидела? Напротив. Я польщен. Моей любви ищет такая женщина! Женщина с нежным телом, созданным для неги и… Только теперь я начинаю понимать, как много потерял в жизни.
Закурил и продолжил:
– Я уверен, что твой бандит – лорд Уайклифф.
Кристина решительно кивнула.
– Я так и думал. Поэтому взял на себя смелость собрать кое-какую информацию о его семье. Итак, слушай. Его отец, Эдвард Уайклифф, женился на молоденькой девушке-ирландке. Невероятно красивой. Она была из простой семьи, чуть ли не из крестьян. Брак их не был счастливым. Бриджит – так звали мать твоего разбойника – так и не смогла привыкнуть к жизни в Англии и умерла при довольно загадочных обстоятельствах. Ее сын, Ричард, после окончания Оксфорда стал офицером и вместе с отцом воевал с повстанцами в Ирландии. Спустя несколько лет Эдвард был убит. Говорят, что его убил собственный сын.
Прошло какое-то время, прежде чем Кристина обрела дар речи.
– Убил своего отца? Не могу поверить.
– Так говорят. А вскоре и сам Ричард якобы был убит на дуэли принцем Уэльским. Но списали все на лорда Уэмбли, который там присутствовал. Сказали, что именно он убил Ричарда. Одним словом, скандал погасили. Что там было на самом деле – трудно сказать. Лорд Уэмбли давно умер и уже ничего не расскажет.
Кристина поднялась и на ватных ногах прошлась по столовой.
– Это ужасно. Твой рассказ еще больше все запутал. Что мне делать, Оскар?
– Если ты на самом деле любишь его так сильно, как говоришь, я посоветовал бы тебе попытаться разузнать о нем все. Не скрою, меня тоже очень занимает этот человек. Ты же знаешь, я обожаю преступников. Они кажутся мне родственными душами, такими же свободными художниками, как я сам. Но твой разбойник, помимо всего прочего, еще и умен…
– Оскар, ты абсолютно прав!
– В чем?
– Я должна узнать правду. Если я смогу понять, что им движет…
– Дорогая, что ты замышляешь?
– Я давно должна была это сделать. Лучше позже, чем никогда. Я еду в Ирландию. Ради него я убила человека. Неужели и после этого я не имею права узнать о нем все?!
27
Кристина задумчиво смотрела на старые, покосившиеся, потемневшие от дождей и времени хижины. Дети с визгом гоняли по лужайке обруч, оглашая окрестности звонкими голосами. Увидев Кристину, они замолчали и сбились в тесную кучку перед незнакомкой. Сразу бросалось в глаза, как плохо, бедно они одеты. Впрочем, как и большинство детей, которых Кристина успела повидать здесь, в Ирландии.
Первый раз она обратила внимание на ребятишек в порту Холихед, ожидая свой рейс на Дублин. Несколько семейных пар возвращались домой после каникул, проведенных в Англии. Маленькие дьяволята с криком носились по причалу, то и дело тыкаясь в ноги Кристины. Родители при этом спокойно разговаривали друг с другом, лишь иногда прерывая беседу для того, чтобы словом одернуть самых неугомонных.
Сама Кристина тоже не отличалась кротким нравом с самого детства, но ей никогда не позволяли так вольно вести себя на глазах у посторонних.
Кристина продолжала стоять на причале и смотрела на веселых сорванцов со слезами на глазах. Она знала, что собственных детишек у нее не будет никогда!
Всю жизнь Кристина считала себя образцовой путешественницей, легко принимающей традиции и нравы новой для нее страны, быстро осваивающей чужой язык и чужую культуру. Но на сей раз все было иначе. Барьер между нею и ирландцами оставался прочным и нерушимым. Путешествие не доставляло Кристине ни малейшего удовольствия, особенно после одного случая.
Кристина сидела в каюте первого класса, когда со стороны лестницы до нее донеслось пение. Детские голоса выводили вовсе не детскую песню с весьма неприличным текстом. Кристина вышла на лестницу. При ее появлении маленькие сквернословы моментально исчезли. После них осталась целая гора мусора. От всего этого Кристине стало тошно. Она вышла на палубу, прислонилась к перилам и всерьез задумалась о том, стоило ли ей вообще отправляться в это путешествие.
