– Парень в шоке.
– Я в порядке.
– Нет, нет, иди-ка сюда.
– Да я… – Но тут я почувствовал что-то очень странное. Не знаю даже, как это описать, – то ли перья, то ли мягкая сырая шерсть, то ли прикосновение холодной стали. Я попытался выпрямиться, но ноги забастовали, видимо решив, что я и так слишком долго издевался над ними. Помню, я схватился за чье-то плечо, и тут в глазах совсем потемнело, и я потерял сознание.
Глава 18
Когда я был маленьким, я обычно прибегал домой после школы, торопливо запихивал в рот кусок пирога, запивал его апельсиновым соком, и мы с Грейс срывались кататься на великах. Бывало, она уезжала раньше и ждала меня в условленном месте, а то мы вдвоем ехали в Столи, на реку у старой мельницы, бросали велосипеды в траве и шли к мельничной запруде, где река расширялась, образуя заводь, и там часами качались на веревке, которую сами привязали к толстой ветке. Надо было разбежаться и пролететь над водой, распугивая уток. На конце веревки было привязано полено, так что можно было качаться и стоя и сидя. Стоя я мог раскачаться так, что пролетал над прудом почти горизонтально. А сидя можно было откинуться назад, запрокинуть голову, смотреть в небо и представлять себя птицей. Весной легкий ветерок играл в ветках дерева и обдувал разгоряченное лицо, летом солнце сверкало на воде множеством золотых монеток, как спрятанное на дне сокровище. Осенью листья слетали с дерева, кружились и падали в реку, и, бывало, удавалось поймать их ртом. Листья уносило вниз по течению, в сторону Трейсбриджа, к памяти о злой колдунье, что когда-то жила там, через леса и поля к Тонтону. Нам так нравилось качаться над рекой! В те дни мы ничего не боялись. Мы никогда не дрались с Грейс. Мы с ней дружили.
Ну а если нам хотелось настоящих приключений, мы отправлялись к развалинам дома на озере Маркомб, туда, где маньяк-профессор Хант держал похищенную им женщину и проводил над ней свои страшные эксперименты. Говорили, что с помощью специальных химических препаратов он превратил ее кожу в змеиную чешую, но что потом ее спас один человек, случайно зашедший в гости, чтобы оценить коллекцию книг старого лорда Бафф-Орпингтона. Когда профессор Хант узнал, что его женщину выкрали прямо из-под его носа, он сошел с ума и, прежде чем уехать туда, откуда он явился, поджег дом. Понятное дело, все это случилось много лет назад, тогда в наших краях и пожарных толком не было, так что дом выгорел дотла, ничего от него не осталось, кроме каменных стен, печных труб да полуразрушенного переднего фронтона крыши. А ведь когда-то был прекрасный особняк!
Проходили годы, старые кирпичи рассыпались в пыль, плющ и бузина росли теперь на месте комнат, где профессор в гневе изрыгал проклятия, где стонала и кричала измученная пытками женщина.
Однажды мы с Грейс отправились на развалины, хотя вовсе не планировали туда идти. Просто мы гуляли в лесу неподалеку от Белмонт-холла, хотели отыскать гнездо сони и сами не заметили, как ноги привели нас на холм прямо над домом профессора. Помню, мы стали бегать по полю, играть в пятнашки и хохотали как безумные. И тут Грейс крикнула:
– А спорим, ты побоишься зайти в гости к профессору!
И я, понятное дело, немедленно помчался через поле к развалинам.
Стены все еще хранили следы огня и дыма, все также пахли пепелищем, а переступив то, что когда-то было порогом, я споткнулся о почерневшую от времени доску, видимо часть бывшей крыши. Я обернулся, думая, что Грейс идет следом за мной, но ее не было видно.
– Грейс?
Ответа не последовало.
Я засмеялся.
– Ну и ладно! – сказал я и начал исследовать развалины.
Наверное, мне бы стоило стать исследователем. Не знаю, как ими становятся, может быть, есть специальные школы, где учат всему, что им надо знать? Одно мне ясно – если бы у меня было хоть чуть-чуть побольше смелости и авантюризма, я давно бы уже уехал в какое-нибудь удивительное место типа Монголии или Патагонии, на поиски чего-нибудь, спрятанного много веков назад. Например, сокровищ какого-нибудь тайного монашеского ордена или древнего царя, набитых золотыми монетами кувшинов, табличек, испещренных тайными знаками, или спрятанного в пещере таинственного предмета странной формы. Я бы привез все эти сокровища в Англию и написал о них в «Нэшнл Джиографик», на обложке поместили бы мою фотографию – бородатого, с ясными глазами и большим шарфом.
– Грейс?
Ответа опять не последовало, и я продолжал свои исследования. Вообще-то некоторые жители деревни утверждали, что профессор никогда не ставил жестоких опытов ни над какой женщиной, так что я решил найти подтверждение тому, что он их все-таки ставил. Может быть, среди битых кирпичей я найду пузырек с химикатами, которыми он ее обливал? Тогда я принесу его в деревню и всем расскажу, что старинные истории вовсе не выдумки! Я поднял палку и начал ковырять пол перед дырой в стене, где когда-то был камин. Я нашел камни, осколки фарфора и стекла, потом еще камни и немного золы, но пузырька не было. Я поднял черепок, послюнил палец и протер закопченную поверхность. Он оказался белым, с небольшим синим цветком в углу.
Снаружи послышались легкие шаги, как будто кто-то осторожно шел на цыпочках. Я сказал:
– Грейс, я здесь.
– Я знаю, – послышался ее голос позади меня.
Я встал.
– Ты давно уже здесь?
– Пару минут. А что?
– Не ври!
– Вот еще! Я…
– Да, ты… – начал я, но тут шаги послышались снова.
Мы с Грейс застыли на месте, и я выронил из рук фарфоровый черепок.
– Кто это? – прошептала Грейс.
– Н-незнаю…
Мы уставились друг на друга и невольно схватились за руки. Не помню, который был час, но солнце уже начинало садиться, вокруг обломков собирались длинные тени. Снаружи кто-то тихонько поскребся в стену. Мышь?
Грейс сказала дрожащим голосом:
– Уже так поздно…
Опять шаги.
Я сказал:
– Мне это не нравится.
– И мне!
Грейс шла первой. Мы вышли тем же путем, что и вошли. Она выглянула из-за стены, осторожно огляделась, потом обернулась ко мне и, повеселев, крикнула:
– Все в порядке!
Ее голова скрылась за стеной, и через секунду я услышал грохот камней, топот убегающих ног и вопль Грейс. Я помчался на ее крик, и тут прямо на меня выскочила овца, ударилась мне об ноги, перепрыгнула через остатки изгороди и исчезла в канаве.
Грейс сидела на земле.
– Мать твою! – потрясенно пробормотала она.
Грейс никогда раньше при мне не ругалась, но мне и в голову не пришло читать ей морали. Я трясся от страха и только мечтал о том, чтобы как можно скорее оказаться дома, сесть в гостиной на диван и включить телик. – Проклятая овца! Напугала меня до смерти.
