Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
Я теряю дар речи и даже не пугаюсь взлета. Я так удивлена, что забываю полюбоваться видом, но потом понимаю, что Филипп с помощью этого слова защищал мою добродетель. Язык его – враг его.
Тут я отвлекаюсь на стюардессу. Темная красавица, сидевшая позади нас, приносит нам поднос с напитками. Бокалы украшены цветками. Я как-то сомневаюсь, что делать – то ли пить так, то ли снять и положить на поднос.
Вспоминается, как однажды сестра Филиппа приготовила артишоки, и я положила целый масляный лист в рот и жевала, жевала, жевала до тех пор, пока не увидела, как Филипп аккуратно выел мякоть из листа, а остальное выбросил.
Филипп снимает розовый цветок с бокала и кладет его на салфетку. Ну, слава богу. Я делаю то же самое. На вкус – что-то фруктовое, как детский напиток. Но с алкоголем. Филипп, наверно, знает название. Я тянусь за арахисом, но его нет.
В иллюминаторе – острова. Напоминают разбросанные по морю камни и спящих кашалотов. Филипп показывает мне остров, который принадлежит кому-то из его знакомых. Но нам не туда.
Самолет начинает снижаться, да так круто, что кажется, мы собираемся нырнуть в море. Зеленый напиток плещется в желудке и просится обратно. В последнюю секунду Филипп пристегивается, и мы шлепаемся на не слишком ровную посадочную полосу.
Вылезаем из самолета и идем к джипу, за рулем которого сидит водитель в белой рубахе. Едем мимо пальмовых рощ, рисовых полей, хижин на сваях – нам надо попасть в дальний конец острова.
Наше бунгало расположено среди деревьев, океана отсюда не видно. Но я чувствую его запах. Я жду, пока Филипп расплатится с водителем, и мы заходим внутрь. Под потолком крутится вентилятор. Мы идем по глянцевым тиковым полам. На столе стоит широкая ваза, в которой плавает орхидея.
Окна открыты. С одной стороны дома – белый песок, с другой – голубой бассейн. Мы бесшумно, словно воры, пробираемся в спальню. Там стоит огромная кровать с противомоскитным пологом.
– Нравится? – спрашивает Филипп.
– О! Нравится – не то слово! – Без дураков. Я бросаюсь в его объятия, мы падаем на эту фантастическую кровать, срываем друг с друга одежду и катаемся по белым крахмальным простыням.
«Да тут рай», – думаю я чуть позже, сидя на веранде с чашечкой кофе в руках. Филипп кормит меня банановым хлебом – из рук, словно мышку. Выкатывается луна, мы танцуем у бассейна медленный танец, затем бросаемся в воду, абсолютно голые.
Утром идем к рифу. Он несет мою доску и выбирает нам место на сахарном песке.
Я уже успела признаться, что только учусь. Он заверил меня, что это хороший пляж для «чайников». На берегу полдюжины немцев с местными подружками. Легкий бриз доносит до меня голоса с австралийским акцентом. В основном публика стоит по пояс в воде и ждет волны. Те волны, которыми не брезговали мои знакомые японские серфингисты, они пропускают. Может, они ошиблись пляжем. Может, им надо было ехать на Кута-Бич.
Пока я натираю доску, Филипп расстилает полотенце. Сердце стучит, как у кролика. Хочется спросить у него, нет ли тут поблизости какого-нибудь другого пляжа, пустынного, без серфингистов и зрителей. И еще: не мог бы он отвернуться, когда я буду в воде?
Но Филипп не обращает внимания на мои судорожные приготовления. Он открывает пиво и шпионский роман. Он уже видел, как катаются на доске, может, даже сам пробовал.
Ну вот, доска вся скользкая от воска. Я машу ему рукой и иду к воде. Она теплая. Не холоднее температуры тела. Где-то после пяти заплывов я пытаюсь встать на колени. Естественно, падаю. Меня выносит на берег. Ловлю доску и начинаю все сначала. Филипп может, видел, может, нет – не знаю. Стараюсь не оборачиваться.
Наконец, вижу волну. Она катится ко мне, набирая высоту и мощь. Не то что эти жалкие всплески, на которые я пыталась встать до сих пор. Это настоящая, взрослая волна. Кахуна волн.
Все делаю вовремя. Шлепаюсь на доску, встаю на четвереньки. Волна поднимает меня, несет. Медленно разгибаюсь – и вот, на блистательные несколько секунд, я богиня серфинга! Впервые в жизни нормально стою на доске. Лазурное небо, ровное биение океана, соль на губах – все это сливается в краткое мгновение экстаза. Никто мне не говорил о серферском «приходе», но это он. Вспышка нирваны.
Волна под моими ногами разбивается пеной о пляж, и я грациозно схожу с доски. Слышу крики и аплодисменты и поднимаю голову. Филипп по-прежнему носом в книге. Кричат и хлопают другие серфингисты. Я им шутливо кланяюсь. Мне очень приятно и немного неловко. Как будто они откуда-то узнали, что я впервые «оседлала» волну. Все, я прошла инициацию. Теперь я посвященная.
Мой первый импульс – позвонить Эрику. Он был бы мной очень горд. Ну почему Филипп не снимал на видео? Но с другой стороны, это моя личная победа. Я никому не скажу. Положу ее в архив воспоминаний. Сила этого момента будет расти и расти. Она будет поддерживать меня в трудные дни, недели, месяцы. А в том, что они настанут, я не сомневаюсь.
Когда вернусь в Японию – раскрашу доску.
Вечер накануне моего отъезда. Мы ужинаем во французском ресторане.
– Ну, так что насчет этого? – Филипп подливает вина в мой бокал. Из-за свечей на его лице лежат странные тени. Вампир вампиром.
– Насчет чего?
– Нас. Может быть, нам стоит попробовать еще раз? Восстановить серьезные отношения?
Я мысленно с облегчением вздыхаю.
– Да. Но при одном условии.
Он замирает, придерживая за горлышко наклоненную бутылку. Как Пизанская башня. Могу спорить, он думает, я потребую с него простое золотое кольцо.
– Когда я вернусь, я привезу с собой Кея.
Он ставит бутылку нормально.
– Ты ведь говорила, что потеряла родительские права.
– Да. Но не навсегда. А пока не встану на ноги. У японцев странные законы насчет опеки. – Щипаю себя под столом. Хватит нести околесицу.
– Ну что ж, я не против с ним познакомиться. – Филипп откидывается на спинку стула.
Итак, думаю я, этот мужчина – мой билет из Японии. Он ведь мне кое-что должен, ведь так? Я бы не оказалась в Японии, если бы он не разбил мне сердце. Я бы поехала в Камерун. Может быть, и сейчас бы там жила.
Я представляю, как сижу под манговым деревом и смотрю на пасущихся слонов. Наверно, рисую – или нет, еще не решила. Размышляю о красоте природы, о детях, экзотическом аромате пальмового масла или запахе обезьяньего помета – и все это не на английском, а на французском или камерунском.
С Юсукэ я не знакома. Я даже не знаю, что он существует, а если он и существует, то где-то на другой стороне земного шара. Он днями и ночами работает в фирме своего отца. У него есть жена-японка. Она смотрит за детьми и старается не злить окасан. А мне до всего этого дела нет.
Кто такой Юсукэ?
У меня дикий, страстный роман с мужчиной, который выглядит точь-в-точь как Янник Ноа. Он из той же камерунской деревни. Тоже играет в теннис, хоть и не так хорошо, как его двойник. Он эколог, или какой-нибудь профессор, или просто врач. Хорошо образован, воспитан в европейских традициях, любит свою мать, но меня любит больше.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
