Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 157
– Именем царским? Чудно! Очнись, воевода, ежели задремал, оглянись вокруг себя. Кто здесь, в крае, именем царским хозяином поставлен?
– Все равно, приказ воеводский для тебя – закон. Добром не отдашь пленницу – силой отниму.
– Да неужто? Может, и меня в Соль Камскую пленником повезешь? Только довезешь ли?
– Людей своих на царского воеводу натравишь, будто на хана татарского? Думаешь, у государя на злодеев цепей не хватит?
– Хватит цепей, чтобы иных кобелей ретивых на привязи держать.
– В ссору лезешь? С царским слугой?
– Слуги царские тоже разные бывают, много их в здешнем крае перебывало. Иные, кто духом посмелее да разумом покрепче, здесь обживались и государеву службу с пользой несут. А тому, кто на любое чихание ордынских ханов со всех ног здравствовать летит, на здешней земле не усидеть. Хану сибирскому так скажи: ежели вздумает воевать, Строгановы готовы с его ордой силой помериться. На том и крепости наши стоят, тем же здесь и народ жив.
– Ну, Семен Аникьевич, и удал же ты на слово! Может, покамест о другом разговор заведем?
– Испробуй.
– Не устрашусь небось... Недавно дознаться нам довелось, что братец твой Григорий, вместях с тобою, царский закон нарушил. Татарская княжна Игва, невеста ханская, у меня в разговоре – только присказка. Сказку сейчас зачну сказывать.
– Воля твоя – сказывать. Наше дело – послушать.
– Строгановых царь милостью жалует, а они на землях дарованных злой крамоле государевой потакают.
– Понятнее сказывай. Со Строгановым Семеном разговариваешь, он не дьяк приказный, крамолу разбирать да судить.
– Меня быстрым словом не запужаешь. Я здесь над всеми верховодить поставлен. Даже перед Строгановыми молчать не стану, не чердынскому воеводе чета. За хулу и брань твою, за невежество твое передо мною государь с тебя и голову снять не задумается.
– Пока твое пророчество сбудется, я тебя сегодня, сей же час, во всей твоей иноземной парче при народе в Каме искупаю.
– Бога побойся! На кого замахиваешься? Донесу царю!
– Сказывай, Дементий Запарин, свою сказку да отчаливай живее, на грех не наводи!
– Скажу, словом своим не подавлюсь. За боярином Головановым прибыл. Лютого разбойника, вора государева укрываешь.
– Не укрываю, а хлеб-соль с ним за одним столом жую. Голованова разбойником и вором зовешь?
– Великий государь наш так прозвал крамольника, и мы, рабы государевы, по-иному молвить не смеем.
– Как проведал, что боярин здесь?
– Слухом земля полнится.
– Имя доносчика назови. Промолчишь – трясти начну, парча индийская порушится.
– Что ж, таить не стану. Так знай, что от самого Строганова, брата твоего, Григория Аникьевича, посланец ко мне наезжал. С обиды великой донес на тебя родной брат твой, чтобы царским ослушником не обернуться. Знай также, Семен Аникьевич, ежели не выдашь мне боярина Голованова, ворога царского, я весть о том в Москву подам, и царь Иван Васильевич опричников сюда пошлет.
– Кому Голованов поперек дороги стал – дело боярское. Но Строгановым Голованов – не ворог, а друг.
– Не смей такое молвить!
Запарин схватил свой посох и стукнул им об пол.
– Что? В моем доме мне этой палкой грозишь?
Семен выхватил у воеводы посох и в гневе переломил о колено.
– Вот! Получай свою опору! А теперь глянь на иконы да ступай себе с богом, только о порог не запнись. К Строгановым больше не наведывайся.
– Меня не признаешь, царя признаешь. Не выдашь Голованова?
– Не выдам.
– Послушай, Семен Аникьевич! Али ты о двух головах? Хоть людишек и добро его отдай, а я донесу в Москву, будто помер боярин в одночасье.
– Добро и людишек просишь? Только-то? А ты помогал это добро наживать? Покойного Гаврилова-воеводы добро к рукам прибрать сумел, стало быть, понравилось чужое? За головановским потянулся? Коротковаты лапы у тебя, а с сего часа – еще короче станут. Ворочайся к себе в крепость и сиди в ней отныне тихохонько. Высунешь нос – дверью защемит!
– Погоди, хозяин! Погорячились мы. Слова бранные нам говорить негоже, не смерды. Пора остыть. Так ведь?
– Остывай. Молча слушай меня. О том, кто ты такой, знаю, и всякий твой шаг мне ведом. Гонец твой с доносом про Голованова недалече от крепости ускачет. Сам вздумаешь туда со стражей отправиться – гробов прихвати, и себе и стражникам. Увидишь, кому в крепости твоей люди служат: воеводе или Строганову. Не узнаешь, чья рука на твоей шее петлю затянет. Грех жадности в тебе велик, а сам ты мал. Против Строгановых цена тебе, во всей парче твоей, – тьфу! Нищий ты, и мог бы на бедность свою у нас кое-что вымолить. Дали бы, пожалуй, не скупясь. Не впервой нам царским слугам милостыню подавать. Но ты по-иному зашел. Нос задрал. Посохом стукнул. Царским именем лапу нам в карман было запустил по недомыслию своему. Пеняй теперь на себя да подумай дома, на досуге, как вину свою перед нами искупить. Теперь помни: Строгановых где бы в пути ни встретил – ворочай хоть в самый глубокий сугроб!
– Откланяться дозволишь?
– Да уж теперь не торопись. Все же гость в моем доме! Голодными гости наши из дому не выходили. Чего это ты с лица побелел? Трапезничать со мной страшишься? Совсем ты оплошал, воевода! Нечто в своем доме гостей отравой кормят?
– Что же, дозволь тогда надежду иметь, что впредь у Дементия Запарина с именитыми людьми Строгановыми дружба заключится? В том и руку свою тебе даю!
– Нет уж, покамест уволь! В чистоту слов твоих поверю, когда их проверю. Волком перед нами себя обозначил, получай и в ответ оскал. А трапезничать пойдем! Уха тебе готова да перелетные гуси на жарево. Милости прошу к столу, воевода Соли Камской!
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
1
Долгое осеннее ненастье, с дождем-ситничком уже успело надокучить жителям края. Лужи в Конкоре не просыхают, капельки дождя сбивают с деревьев остатние листья. Падая на сырую землю, листья прилипают к ней и не шевелятся, не шуршат под ногой.
Поздняя осень обучает людей тишине, велит задумываться о жизни, и всякий северный житель, исключая охотников и рыбаков, тянется к домашнему теплу, считает запасы и вершит семейные дела.
2
По воле Аники Строганова все трое сыновей собрались осенью в Конкоре. Всякий из них строил свои догадки о причине вызова и утешал себя мыслью, что вызван не зря.
Семен до самого приезда Якова не знал, что отец послал за ним нарочного. Увидев во дворе московский возок брата, Семен не на шутку встревожился: не случилась ли в Москве беда. Скоро появился в Конкоре и Григорий Строганов. Семен сообразил, что братьев позвал старик, но беспокоить отца расспросами не стал.
Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 157
