с тобой на мосту. А если и не причастен, то значит у него наверняка будет алиби, но хоть какую-то передышку мы получим от этого Воронцова.
– Ты так боишься этого Воронцова? – спросил я.
– Боюсь, – кивнул Говоров. – Потому что я знаю таких, как он. По нему информации нарыть удалось не так много на самом деле, но из того, что установили, так это то что этому следаку вообще никто не указ. Он ручной. Знаешь, есть такие ручные следовали, которым большие дяди дают поручения. Мы их ручными и называем в органах.
– Ручными?
– Да, именно так, – Говоров зло стукнул по рулю. – Они особенная категория. Это такие ребята, которым вообще насрать на какую-то мораль, принципы и прочую чушь. Они как правило работают по заказу. Ну есть какая-то группа уважаемых людей из высоких кабинетов, которой кто-то не нравится. Предприниматель какой-нибудь или журналист который много свой рот раскрывает, тогда выпускают этих ручных. У них сама специализация подставлять людей. Сам подумай, если ты всю жизнь сажаешь за решетку, то у тебя есть необходимые знания чтобы нужного человечка посадить. И сделать это красиво, чтобы комар носа не подточил. Это не просто подброшенные наркотики, это ювелирная работа с документами и вещественными доказательствами. Воронцов профессионально фабрикует дела для уважаемых людей. И поэтому у него есть иммунитет. Поэтому этот майор кормится от контор вроде нашей, а на это закрывают глаза. Рано или поздно он перестанет быть полезным и от него тоже избавятся. Будет он уже каким-нибудь подполковником, а у него будут на камеру доставать пачки денег из-под полы. Но это потом, когда знать будет много и пользу перестанет приносить, ну или просто нюх потеряет. Тогда то его как презерватив использованный выкинут, а в идеале еще и придушат по тихой в СИЗО или даже просто без уголовного дела. Но сейчас этот Воронцов на коне. Сейчас он стрижет бабки везде, где может, и не думает о том, что будет с ним через несколько лет.
– Ты это меня так подбадриваешь, рассказывая про то, как работает система, чтобы я перестал сомневаться?
– Да, – кивнул Говоров и замолчал.
Оставшуюся дорогу мы провели молча, а я лишь размышлял над словами Коли. О чем размышлял сам Коля, только одному богу известно.
Когда мы уже подъезжали к Фатеево, мой слух уловил сообщение очередной новостной сводки по радио:
– …Преступников удалось опознать по показаниям водителя такси. Полиция запросила данные по маршрутам такси по указанному адресу и нашли свидетеля, который видел злоумышленников…
– Коль, – тихо сказал я.
– Что?
– А что, полиция когда преступников ищет, она запрашивает данные маршрутов такси?
– Не только, – тихо проговорил Говоров. – Сейчас, когда ищут преступников, не просто камеры смотрят. Они ищут свидетелей. Поэтому часто, если преступление серьезное, то запрашивают у служб такси и доставки, кто мог быть по определенному адресу на предполагаемый момент совершения преступления. У многих таксистов стоит видеорегистратор на машинах, а курьеры «Деливери» или «Лавки» могут быть хорошими свидетелями. Технологии, Серег. Если нужны свидетели, то грамотные следователи отслеживают маршруты всех, кто мог бог быть на месте происшествия.
– А я думал, только записи с камер смотрят.
– Да многие преступники так думают. А тут будущее наступило.
Говоров вдруг свернул с дороги на какую-то проселочную колею, которая спустя метров 100 сменилась с проселочной на непроходимую. Надо сказать, что выбор машины у Говорова нас спасал: «каптюр» хоть и с трудом, но прорывался по битой дороге (если то, по чему мы двигались можно было назвать дорогой). Судя по всему, вчера ночью тут прошел дождь поэтому время от времени мы прорезались через огромные лужи и пару раз чуть не застряли. Спустя минут 10 мы выехали на небольшую сухую площадку на окраине леса. Говоров заглушил двигатель и мы стали собираться. Из багажника Коля достал и протянул мне маскхалат зеленого цвета.
– Мы что, на войну собрались? – спросил я.
– Надевай, – буркнул Говоров. – Вон я еще корзинку притаранил и пару ножей. Если встретим местных в лесу, то сойдем за грибников. Дождь вчера прошел, ходим по лесу с корзинкой, все культур-мультур. Ну приехали с Боровска по грибы, какие вопросы к нам. А так два городских просто так шляющиеся по лесу вызовут вопросы. А если заловят возле дома, то скажем что потерялись, вот к деревне вышли.
Мы быстро переоделись и пошли через лес к Фатеево. Предприимчивый Говоров даже умудрился собрать с треть корзинки грибов, я же в свою очередь только вляпался в какое-то дерьмо (не спрашивайте, как я умудрился в лесу вляпаться), ну и еще и пару раз стряхивал с себя паутину. Причем, судя по размерам пауков на ней, питаются они тут чуть ли не зайцами. Спустя полчаса продирания через лес мы вышли к деревне.
Когда уже виднелась опушка, Говоров залег возле одно из деревьев и достал здоровенный бинокль. Он надолго к нему приник, затем сказал:
– Твою мать, приехал, голубчик.
– Кто?
– Да Логачев этот, – буркнул Говоров.
– Ты же говорил, что он тут, как и Толик, не живет, – сказал я. – Просто прописан.
– Да, говорил, – прошипел Говоров. – Ну кто же виноват теперь.
– И че делать будем? – спросил я.
– Ниче, – Говоров достал из рюкзака термос. – Чай пить. Че еще остается.
Я сел рядом с Говоровым. Действительно, делать больше ничего не оставалось, кроме как ждать. Телефон в кармане завибрировал. Звонил Коротков. Только этот человек мог набрать мне в семь утра и не видеть ничего в этом плохого. Я сбросил вызов.
– Кто там набирает? – спросил Коля.
– Да Короткову неймется.
– В семь утра?
– Ну, он не очень тактичный товарищ, – ответил я. – Ему кажется, что это нормально – звонить в семь утра.
– Не отвечай, – сказал Говоров. – Вообще лучше на связь сейчас не выходить. Нас тут нет.
«Нас тут нет», – мысленно повторил я за Колей. Я прислонился к дереву и закрыл глаза. Какое-то время я молча сидел, время от времени отмахиваясь от наседающих комаров. Потом сам для себя не заметил, как провалился в дрему: подъем в без десяти пять давал о себе знать.
