произошло. А пока ты должен поместить этого детеныша в карантин. Я найду способ вернуться к тебе. Несмотря ни на что.
Я не стала дожидаться разрешения. А протолкалась сквозь Альф и направилась к своему отцу. Раф зарычал и попытался броситься в погоню. Другие Альфа-медведи сомкнули ряды, чтобы остановить его. Я думаю, что Раф, возможно, все равно пробился бы, но мой отец выпустил еще один поток огня, отгоняя их всех.
Мое сердце разрывалось на части, когда я оглянулась на Рафа. Он поднялся на задние лапы и издал жалобный вопль, от которого у меня внутри все сжалось. Напрягая спину, я отвернулась и побежала прямо к отцу.
* * *
Пустота образовывалась в моем сердце с каждым шагом, который я делала. Мой отец воздвиг защитный барьер, направленный на то, чтобы медведи не преследовали нас, но я знала, что это бесполезно. Никакое заклинание на земле не могло помешать Рафу почувствовать меня. Это успокаивало меня, в то же время во мне рос новый страх. Если Раф попытается последовать за нами обратно через границу, он столкнется со всем ковеном.
Как бы то ни было, именно это и ожидало меня.
Мой отец ничего не сказал мне, пока мы не достигли границ Солт-Форк. Я ожидала, что он поедет прямо в Дигби, но у него были другие планы. Вместо этого он повернул и резко припарковал машину. Мы были у входа в лес, тропа, ведущая к крошечной хижине, куда я привела Рафа, манила меня.
Папа захлопнул дверцу машины и зашагал к тропе. Я сидела на пассажирском сиденье, желая оказаться где угодно, только не здесь. Когда он понял, что я не вышла, чтобы последовать за ним, он повернулся и широко развел руки в вопросительном жесте.
Наконец я вышла и подошла к нему.
‒ Он причинил тебе боль? ‒ спросил мой отец.
Этот вопрос поразил меня и немного растопил мое сердце. Я чувствовала, как от него исходит только ярость. С моей стороны было глупо думать, что он тоже не был напуган до смерти.
‒ Папа, нет.
Он отвернулся от меня и направился вверх по тропе. Искры вылетали из его пальцев и падали на землю крошечными взрывами ярости. Я никогда не видела его таким. Для огненного мага мой отец был в основном спокоен и уравновешен. Тогда я поняла, что в том, что он сказал о кузнице, было что-то. Он нашел способ направить в нужное русло самые темные стороны самого себя. Я позавидовала ему и в то же время столкнулась с его яростью.
Он направился к хижине, и я последовала за ним. Даже сейчас присутствие Рафа отражалось в этом месте. Я знала, что мой отец почувствовал это. Он отпрянул, когда потянулся к двери хижины и распахнул ее. С наступлением ночи поднялся ветер, и я последовала за отцом внутрь.
Он стоял спиной ко мне, положив руку на каминную полку. Его грудь вздымалась, когда он провел другой рукой по волосам. Я искала нужные слова, чтобы сказать, и поняла, что они никогда не будут произнесены. Все, что осталось ‒ правда.
‒ Мне нужно, чтобы ты выслушал меня непредвзято и забыл всю ложь, которую Тоби уже распространил.
Папа резко повернулся ко мне.
‒ Тоби? Тоби сказал, что ты спала с оборотнем, Талия. Ты собираешься стоять там и говорить мне, что это ложь?
Мое сердце упало в пятки и превратилось в пепел. Я медленно закрыла глаза и попыталась сосредоточиться. Когда я открыла их, мой отец сел и закрыл лицо руками.
‒ Его зовут Раф. Раф МакКормак. И его люди серьезно пострадали от рук ведьмы из нашего ковена. Если мы не сделаем что-нибудь, чтобы помочь им, нас ждет война с оборотнями, которая уничтожит всех нас.
‒ Мне все равно, что с ними случилось! Я забочусь только о тебе, Талия. Ты понимаешь, что ты наделала? Ты понимаешь, что остальные члены ковена хотят с тобой сделать? Боже мой. Я видел, что эти медведи собирались сделать. Они бы разорвали тебя на части, если бы я не подоспел вовремя.
‒ Ну, они доверяют нам не больше, чем мы доверяем им. И у них есть на то веские причины. Ты можешь сердиться на меня. Я солгала тебе, и сожалею об этом. Но ты же знаешь, что там, в Уайлд-Ридж. Ты был там. Ты собираешься стоять здесь и притворяться, что не видел этого медвежонка?
Мой отец пренебрежительно махнул рукой. Он покачал головой и уставился в точку за моей спиной. Но я знала это выражение. У меня было точно такое. Он видел медвежонка.
‒ Папа. Это был детеныш, которого твоя сестра выкрала у оборотней. Теперь я понимаю, почему. Я не знаю, как ей это удалось, но тетя Гвендолин чем-то заразила этого бедного ребенка. Самой темной магией, которую я когда-либо видела. Магия уничтожает медведей. Я пыталась вылечить одного из них. Но не смогла. Не думаю, что кто-нибудь сможет это сделать, пока мы не найдем способ разрушить заклятье на этом маленьком мальчике.
‒ Ты этого не знаешь. Ты не можешь быть уверенна, что за всем этим стоит моя сестра. Она мертва, Талия. Ты была там, когда она умерла. Ее магия умерла вместе с ней.
‒ Верно. Я была там, когда она умерла, потому что ты послал меня к ней. В гримуаре по темной магии отсутствует заклинание. Ты можешь проверить, если не веришь мне. Я не знаю, может быть, у тети Гвендолин был кто-то еще, кто помогал ей. Может быть, она нашла способ изменить заклинание, чтобы оно действовало без ее магии. Ты же знаешь, что есть истории о других ведьмах, которые делали подобные вещи.
Мой отец ощетинился.
‒ Талия, ты сама не знаешь, что говоришь. Те другие ведьмы? Это были старейшины, которые умерли тысячу лет назад. Тебе нужно, чтобы я напомнил тебе, как они умерли? Оборотни убили их.
Я скрестила руки на груди и уставилась на него.
‒ Хватит! Боже мой, как долго мы будем держаться за вражду, которая закончилась более тысячелетия назад? Ты знал, что оборотни говорят, что они убили старейшин и сожгли библиотеки в отместку за проклятие, которое мы наложили, убившее их женщин? Это проклятие все еще причиняет им боль.
‒ Так ты теперь верна медведям?
‒ Нет! Я имею в виду… Я не… Я пытаюсь сказать, что эта вражда произошла так давно, что никто даже не помнит, кто
