атаковала один эскадрон 79-го кавалерийского полка. При огромном численном превосходстве басмачи окружили красноармейцев со всех сторон. Но овладеть их позицией они так и не смогли. Бойцы продержались до подхода помощи от 7-й отдельной кавалерийской бригады. Совместными усилиями банде был нанесен серьезный удар, она отступила.
Уже в середине апреля в отрядах Ибрагим-бека началось разложение. Часть басмачей добровольно сдалась органам Советской власти. Нормализовывалась обстановка в тех районах, где деятельность местных органов временно была парализована. 19 апреля Ибрагим-бек совершил марш в Локайскую долину, надеясь получить там поддержку. Однако дехкане Локая вступили в борьбу с басмачами. Ибрагим-бек снова переправился па левый берег реки Вахш, в Бабатаг.
К концу апреля 1931 г. зарубежные покровители басмачей двинули на помощь Ибрагим-беку подкрепление — отряд в 250 человек во главе с Утан-беком. Но У тан-бек дальше линии советско-афганской границы не продвинулся. Там его встретили пограничники. В бою на переправе через реку Пяндж банда была разбита. Утан-бек с остатками отряда возвратился в Афганистан.
Положение воинства Ибрагим-бека стало катастрофическим. Басмачи в одиночку и группами добровольно продолжали сдаваться советским властям. 16 мая сдался дядя Ибрагим-бека — Ташакуль. Всего на 20 мая 1931 г. пришли с повинной 12 курбаши и 653 рядовых басмача. У Ибрагим-бека насчитывалось не более 250 человек. Преследуемый по пятам, он с большим трудом прорвался в район Сурхандарьи, откуда намеревался бежать в Афганистан.
Была поставлена задача — задержать матерого вожака басмачей, опасного преступника, не дать ему возможности уйти от справедливого суда народа.
Для поимки Ибрагим-бека была сформирована специальная группа под руководством Абдуллы Валишева.
21 июпя 1931 г. группа Валишева выступила в направлении кишлака Исанбай, где Ибрагим-бек неоднократно нарушал государственную границу. В пути к группе Валишева присоединился добровольческий отряд Мукума Султанова. Ему поручалось организовать население и «краспопалочников» окрестных кишлаков, занять все переправы через реку и вести разведку.
Утром 23 июня колхозники Юлдаш Игамбердыев и Карим Алимарданов сообщили о месте нахождения Ибрагим-бека, обнаруженного ими на правом берегу реки Кафирниган в районе кишлака Бульбулон.
Ибрагим-бек потребовал переправить его на противоположный берег. В качестве перевозчика к басмачам был направлен колхозник Гюль-Ходжа Назар. Он сумел разоружить Ибрагим-бека, его секретаря Рахмата Али, курбаши Саиба, предложив им на время переправы привязать оружие к гупсарам (специальные приспособления для переправы). Как только плот прибило к берегу, басмачи были арестованы.
Благодаря широкому участию местного населения, постоянному руководству Коммунистической партии, мужеству и героизму красноармейцев, дехкан, умелым действиям руководителей местных партийных и советских органов удалось в кратчайшие сроки ликвидировать басмаческие шайки, очистить от них территорию Таджикистана.
В результате практического осуществления ленинской национальной политики, постоянной заботы Коммунистической партии и помощи всего советского парода Таджикистан достиг огромных успехов. Успешно развивалось сельское хозяйство, продолжался быстрый рост промышленности. За годы Советской власти значительно поднялся уровень материального благосостояния народа. Дехканин твердо встал на путь социалистического строительства. О высокой классовой сознательности трудящихся Таджикистана, их сплоченности вокруг Коммунистической партии свидетельствовала организованность и активность в борьбе с басмачеством. Только в течение весны 1931 г. в добровольческие отряды и отряды «краснопалочников» вступило более 50 тыс. дехкан.
Сами вожди басмачества были вынуждены признать прочность Советской власти и социалистического строя в Таджикистане. Ибрагим-бек заявил на суде: «Когда я уезжал на север Афганистана с тем, чтобы перейти на советскую территорию… я слышал заверения от представителя бывшего эмира в Лиге Наций Юсуфбая Мукумбаева о том, что имеется решение Лиги Наций о возврате Бухары бывшему эмиру. Для меня это означало, что иностранные государства в моей борьбе с Советской властью окажут вооруженную поддержку. Я строил также расчеты и па то, что меня широко поддержит население. Однако я убедился в обратном. В самом Таджикистане поддержки у населения не получил и пришел к тому концу, который обязателен для тех, кто не понимает, на чем держится Советская власть, — именно на прочной поддержке трудящегося населения…»[113].
Один из сподвижников Ибрагим-бека, Сулейман Салахутдинов, сказал: «По своей темноте не представлял себе силу Советской власти. Ведя борьбу, убедился, что наша затея, т. е. борьба против мощной Советской власти, была нелепа»[114].
Другой помощник Ибрагима Ишан Исахан Мансурха-нов также признал силу Советской власти: «Я с вооруженной группой джигитов… перешел на советскую территорию для борьбы с Советской властью. Наши планы не осуществились, потому что мы не имели представления о силе Советской власти. В борьбе я убедился, что наши затеи были бессмысленны»[115].
С разгромом Ибрагим-бека борьба с басмачеством в Таджикистане была закончена. Отдельные группы во главе с Утан-беком, сбежавшие за границу, преследовались отрядами афганских войск. Некоторые мелкие банды все еще предпринимали попытки вторгаться на советскую территорию, однако всякий раз встречали достойный отпор советских пограничников. Утан-бек с двумя десятками басмачей метался по горам и пескам Северного Афганистана. В первых числах декабря он с небольшой бандой бежал в Иран под покровительство главаря туркменской эмиграции Ишана Халифы.
Со второй половины 1931 г. обстановка на советско-афганской границе стала спокойной. Прекратились массовые налеты басмачей. Основная борьба теперь велась против контрабандистов.
Разгром басмачества в Таджикистане еще более укрепил Советскую власть, повысил политическую активность трудящихся в борьбе за дальнейшие социалистические преобразования в республике.
Разгром «хищников пустыни»
Развитию басмачества в Туркмении в начале 30-х годов способствовал ряд причин. Социалистические преобразования в туркменском ауле происходили при наличии более значительных элементов докапиталистических общественных отношений, чем в других республиках Средней Азии. Кроме того, в земледельческих округах Туркменской Республики — Чарджоуском, Ташаузском и Керкинском — не была осуществлена земельная реформа, которая в других республиках Средней Азии сыграла важную роль при подготовке коллективизации. В кочевых и полукочевых районах Туркмении к началу коллективизации почти полностью сохранились феодально-патриархальные отношения. Байство по-прежнему представляло собой большую экономическую силу. Большая часть скота (60 %) и водных источников, имевших исключительно важное значение для хозяйства туркмен, находилась у байско-родовой верхушки; сохранялась частная собственность на колодцы. В 1929 г. баи составляли 6,9 % всего дехканства. Но им принадлежало 27 % средств производства, 12,5 % посевной площади и 52,7 % поголовья мелкого скота. Более того, представители эксплуататорской верхушки в Туркмении совмещали в своем лице феодалов и родовых вождей. Поэтому они оказывали па трудящиеся массы Туркмении большое влияние. Советский и кооперативный аппарат Туркмении был сильно засорен классово враждебными элементами, а в некоторых местах почти полностью состоял из феодально-родовой знати и ее ставленников. Рабочий класс был малочисленным. Сельские партийные и советские органы не имели достаточного опыта работы.
Обстановка осложнялась низким уровнем культурнополитического развития бедняцко-батрацких масс, активным сопротивлением Советской власти со стороны духовенства. Эти причины способствовали тому, что в басмаческие
