– чем быстрее, тем лучше. А еще я, кажется, начинаю догадываться, за что и почему на тебя открыли охоту.
– Ну? – поторопила она его. – Говори же!
– Не сейчас.
– Почему?!
– Во-первых, я пока не уверен до конца, тем более что насчет чудес всегда был крайне скептичен. А в этом деле ошибаться не стоит. Совсем.
– А во-вторых? – Ленро поняла, что ничего он ей не расскажет – хоть пытай, – и надулась.
– А во-вторых, рыжая, мы еще не закончили с твоими нечестно добытыми бумажками, – кивнул он на стол, где громоздились две неравные кучи обрывков. – Так что давай-ка решать проблемы по порядку – пора уже складывать эту эпистолярную мозаику. Ты или я?
– Вместе, – буркнула Селль, опять признавая его правоту.
– Ну что, рыжая. – Через четверть часа совместных усилий, отпихиваний друг друга локтями и очередного раунда не злой, но ехидной грызни письмо, доставленное утром господину архивариусу, лежало перед ними на столешнице. Почти целиком – пары клочков все же не хватало, но понимать смысл это мешало не особо. – Похоже, все правильно мы угадали.
– Шантаж, ага, – кивнула Селль. – Банальный шантаж.
И еще раз перечитала недлинное послание:
«На службе вам сегодня лучше не появляться, если не хотите лишиться жены. Напоминаем – мы не шутим».
– Нет, рыжая, ты не права, – соглашаться темный и не подумал. – Не совсем банальный.
– Почему? – вскинулась она.
Вместо ответа тот сдвинул два слегка разъехавшихся обрывка и спросил:
– Что можешь сказать о самом письме?
Ленро еще раз внимательно осмотрела разложенную на столе мозаику из кусочков, подняла один из них, покрутила в пальцах и выдала вердикт:
– Очень коротко, без подписи, но сформулировано так, что понятно – это не первый случай их общения. «Напоминаем». Значит, общие воспоминания у них должны быть. Конверт чистый, без адреса и штампов… Получается, сунули прямо в ящик, не утруждая почту.
Вот тут Арделан кивнул, соглашаясь:
– Но вовсе не потому, что не могли себе позволить ее услуги.
– Уверен? – искоса глянула на него Селль. – Конвертик-то более чем скромный.
– Не на конвертик смотри. Лучше на буковки. Они больше скажут, чем стандартный почтовый набор, купленный как раз для этого – чтоб потом концов не нашли.
– И? – скептически уставилась та на него. – Что же они тебе наболтали?
– Почерк мужской, уверенный, хорошо поставленный.
– Как у клерка?
– Нет. Те пишут механически, а тут рука не настолько набита. Просто хорошая школа, и я даже догадываюсь какая.
– В смысле? – не поняла Ленро.
– В смысле я знаю место, где учат писать вот так – ровно, четко и с вот этими очень характерными отбивками внизу букв.
– Сам там учился? – дошло до нее.
– Разумеется. И поверь, швали там не держали.
– Шваль – понятие растяжимое, – прищурилась она, почуяв нехороший намек.
– Ты меня прекрасно поняла, рыжая, – остро глянул на нее Арделан. – Не придуривайся.
– То есть, – все-таки уточнила Селль, но скорее ему назло, чем по необходимости, – ты уверен, что вот это писал мужик непростой и небедный?
– Совсем небедный. Да.
– Бумага, между прочим, тоже дерьмовая, – продолжила она упрямиться.
– А ты бы предпочла мелованную? С его личными гербами?
– Конечно. Только кто ж меня о моих предпочтениях спросит? Но вот это… – Ленро брезгливо потеребила расползающийся в руках клочок, – все-таки чересчур. Особенно для таких, кто никак не относит себя к швали.
– Лучше к чернилам присмотрись, – криво усмехнулся темный.
Селль присмотрелась. Потом послюнила палец, провела по строчкам и тоже задумчиво хмыкнула.
– Поняла, да? – уставился на нее Арделан.
– Поняла, – больше вредничать она не стала. – Небось, даже магазин назовешь, где такое качество продают? Исключительно для не швали.
– Могу. А смысл?
– Никакого, ты прав.
– Вот и выходит, рыжая, что банального в этом шантаже гораздо меньше, чем в тебе, – подытожил темный. – Если… непростой и небедный мужик лично пишет нашему архивариусу угрозы. Причем явно не первый раз, как ты совершенно точно заметила. И очень крепко его держит – одного намека хватило, чтобы тот струхнул и побежал прятать жену. За горло держит, не иначе.
– Или за яйца, – задумчиво проговорила Селль. А перехватив непонимающий взгляд темного, пояснила: – Руттенс ведь мог убрать жену из столицы вовсе не потому, что за нее боялся. Бояться он мог, наоборот, за себя. За то, что ей донесут кое-что про него. Про его, скажем… приключения на стороне.
– Или так, – кивнул Арделан, сообразив, о чем она. – Чувствуется, опыт у тебя, рыжая, весьма специфический, раз первым делом такое подумала.
– Какой есть, – отрезала та.
– Н-да… Жаль, проверить эту твою теорию будет сложно.
– Почему? – хмыкнула Ленро. – Очень даже легко. В том же самом городском архиве.
– А? – опять не сразу уловил ее мысль темный.
– Достаточно выяснить, какая доля состояния Руттенса является приданым его жены. И что он потеряет, если та подаст на развод. Сведения эти, кстати, совсем не секретные, всего-то и нужно – поднять кое-какие нотариальные акты. В общем, уже знаю, что за предлог у меня будет заглянуть туда завтра.
– А если все подтвердится, – вопросительно изогнул бровь Арделан, – сможешь найти эту его гипотетическую пассию?
– На раз-два, – кивнула она. – Целый год именно такими вещами и занимаюсь. Но… думаешь, стоит?
– Уверен! И еще, – темный пристально глянул ей в глаза. – Хорошо бы сразу после визита в архив проверить еще кое-что…
– Как поживает мой бывший учитель математики?
– Все-то ты понимаешь, рыжая.
– Не дура, да, – ответила Селль серьезно. – Плюс вечером еще один визит – тот, что я назначила сосватанному тобой мужику…
– Да, день тяжелый, – согласился Арделан.
– И почему мне кажется, что других теперь не будет? – вздохнула она.
– Потому что ты, рыжая, умудрилась разворошить тот еще муравейник. Вот и крутись теперь.
– Почему я? Может, как раз ты? Разворошил.
– Нет, – отрицательно качнул тот головой. – Будь ваши в курсе моего возвращения, меры бы приняли совсем другие.
– Откуда ты знаешь, какие меры приняты на самом деле? – Ленро вздохнула еще раз. – Поговорить бы с Риннардом…
– Странно, что он к тебе больше не заглядывает, правда? – неожиданно поинтересовался Арделан. – Не явился даже после твоей неудачной попытки навестить его в управлении.
– И ничего странного, – не согласилась она. – Последнее время мы вообще редко виделись.
– Ну, хоть бы здоровьем твоим поинтересовался, что ли? После отравления?
– А вот это, – пристально глянула на него Селль, – скорее уж говорит за то, что он про него не знает.
И резко свернула разговор:
– Ладно, пойду с Ридой поболтаю. Про молочника. Пока та еще не ушла…
Глава семнадцатая
Проснувшись, Ленро рывком села в постели. В утреннем свете, рассеянном лишь
