старого орочьего колдуна. Остальные скрылись.
Орка водворили в камеру. Дарос видел его, пока старика вели, и успел понять о нём многое. Он попался только потому, что сам пожелал. Могущественный колдун! И шёл теперь смирно, по-стариковски шаркая ногами!.. Его, конечно, сунули в самую изолированную камеру, да разве это поможет, если что? Казалось бы: захватили главного исполнителя и, вероятно, вдохновителя преступления. Радуйтесь! А у всех кислые, настороженные лица. Они сами притащили к себе "домой" неслабый такой гемор. Ведь с таким "дедком" у них могло быть только два варианта развития событий: или на департамент вот-вот нападут, дед поможет нападающим и всем им придётся реально плохо. Или старику что-то нужно от одного из них. Пришёл на встречу, так сказать.
Все, в той или иной мере, понимали к кому мог явиться этот вестник судьбы и что за вести он, вероятно, принёс с собой. А потому, с сочувствием поглядывали на Дароса. Тот досадливо кривился: как ни крути, а к деду идти ему. Его он хотя бы не прибьёт слёту. Пытки тут бесполезны, значит, придётся разговаривать. Да, он и не посмел бы. Ведь за то, что он посягнул бы на Смотрящего вдаль, его самого прибил бы Харк.
Харк был одним из его бессменных телохранителей в детстве. Их было несколько и все из разных рас. Так своеобразно позаботился о нём отец, в своё время. Когда он нашёл в себе силы прийти и познакомиться с сыном, то привёл с собой нескольких своих воинов. Те разогнали приставленных Армосом нянек и стали маленькому Дару семьёй. Они сами и их семьи.
Это был самый лучший подарок, какой мог сделать своему ребёнку сходящий с ума дракон. Он позаботился о том, чтобы Дароса вырастили адекватные, любящие существа, которые привили ему разумные представления о мире и о том месте, что он сам должен занимать в нём.
Они до сих пор влияли на него. Любовью и преданностью. И сейчас, направляясь к камере для знатных преступников, в которой даже имелось окно и всё необходимое, Дар, посмеиваясь, думал об этом. Харк и так снимет с него голову за то, что он посмел запереть патриарха его племени. А уж если он сделает это без должного уважения или комфорта… Ему можно будет только посочувствовать. Седой, как лунь, Харк не улучшил с возрастом ни свой характер, ни язык…
* * *
Старый орк отвернулся от окна, когда он вошёл.
— Спасибо.
— Мой воспитатель из вашего народа.
Старик чуть кивнул. Орки не говорили лишнего. "Слова забирают силы и творят реальность", — вспомнил Дар наставления Харка.
— Зачем? — спросил он.
Старик, ветхий и высохший, задумался. Глаза его снова обратились к горизонту, за который садилось солнце. Зачем было такому мудрому существу убивать детей?
— Я принёс жертву, — ответил мудрец через долгое время на не заданный вслух вопрос. — Обратил ваше внимание на то, что творите вы с нашим и другими мирами. Дал пить вам ту же чашу, что тысячелетиями подносили нам вы.
Он опять долго молчал. Они вообще говорили в эту ночь очень мало и с длинными паузами. Для кого-то это было бы странным, но не для Дароса. И это опять же было влиянием Харка: он вбил в него, что нужно обдумывать слова, прежде чем отпускать их творить мир.
— Больно терять близких? — уставился орк на Дара немигающими глазами. — Больно. Ты знаешь, как больно. А другим?.. Так почему вы думаете, что боль других созданий менее ценна для Мироздания?..
Дарос замер, боясь спугнуть это мгновение. Вот же он — ответ на "тот самый" вопрос!!!
— Но как же мы проживём и не выродимся, о мудрейший, если откажемся от жертв?
— Вы продолжаете гневить богов и при этом надеетесь на милость? — с невыразимой насмешкой оскалился старик.
— Но как?..
Дарос чувствовал себя сейчас зелёным мальчиком, который только пытается постигать тайны мира. А старик после очень долгого молчания изрёк:
— Почему ты не отягчаешь свою совесть?
— Не хочу.
Ответ был так себе, но лгать и изворачиваться нельзя, а объяснить самому себе тот внутренний запрет, что был в нём, Дарос никогда полностью не мог. Обосновать, да, но не объяснить.
Мудрец однако удовлетворился этим странным "не объяснением".
— Хорошо. Ты идёшь по пути. Это хорошо.
Снова такая долгая пауза, что продолжение фразы прозвучало странно:
— Не сворачивай с пути, иначе повторишь судьбу отца.
— Зачем? — опять спросил Дар. Было многое в этом вопросе. Старик понял.
— Боги дают вам шанс время от времени, но никто из вас так и не выучил урок.
В голове Дароса рефреном зазвучали предсмертные слова отца: "может быть, хоть один из нас выучит урок…".
— Он старался и у него почти получилось, — ответил на его мысли мудрец. — Он не смог принять то, что любовь всегда несёт риск потери… Вы слишком сильны и вам трудно учиться смирению… Учись…
Опять долгое молчание во время которого они оба смотрели на яркие звёзды, что сияли в небе. Сидели в темноте. Зажечь светильник не пришло в голову ни одному из них.
— Не печалься о тех детях… Рода те совсем растлились и должны исчезнуть… Они выросли бы чудовищами…
И правда, семьи, потерявшие наследников, славились своей звериной жестокостью.
— Но мне больно, что я сделал это… Я, который всегда хранил жизнь, убил жизнь, чтобы сохранить её для вас… Не находишь это ироничным?..
Старик не ждал ответа. Что тут скажешь?..
— Я уйду вслед за ними… на рассвете. Спасибо, что провёл со мной мою последнюю ночь. Спасибо за звёзды… Твоя поддержка ценна для меня… Передай привет и благодарность Харку. Он хорошо воспитал тебя.
Вот так. Есть ли что-то скрытое от этих глаз?
Орк хохотнул:
— Немногое. Потому, что я смотрю не глазами… Сердцем… Показывай, что принёс.
Дарос покорно подал свёрток с рубашкой. Подумать только, Смотрящий сердцем! Высший иерарх орков! Нужно…
Морщинистая ладонь легла на его руку и узловатые пальцы сжали её с неожиданной силой:
— Твой
