бревен и досток и выливания воды, и того ради, как о том ваше величество соизволишь, и ежели надлежит ныне делать, извольте приказать деньги выдать, чтоб время не упустить, а подрядился делать тот подрядчик, которой подрядился делать канал в Адмиралтействе»[510]. Он также подробно излагал план работ и передавал планы подрядчика побыстрее начать процесс, поскольку позже негде будет найти работников или они будут стоить значительно дороже [511].
После того как все необходимые работы по созданию пруда были окончены, начались мероприятия по благоустройству канала[512]. А. М. Девиер для выполнения подобной ответственной миссии (каналы в Санкт-Петербурге часто вымывались и засорялись, так что от качества строительных работ зависело многое) нанял подрядчика С. С. Крюкова. Он отправлял А. В. Макарову – Кабинет выступал в качестве финансиста этого проекта – подробную роспись расходов на строительство. Также на приписанное к письму кабинет-секретаря замечание государя, чтоб деньги «…выдать только смотреть, чтоб, взяв деньги, не истратил подрядчик, не доделав своего дела», генерал-полицеймейстер отвечал: «…хотя мы по договору и обещали выдать на-пред половину, токмо и ныне еще и та половина денег не выдана, хотя подрятчику и не бес противности, ибо мы, смотря по работе, выдаем и в том остановки нет, а о выдаче другой половины мы требовали указу для того, ежели Его величества к нам возвращения не будет вскоре, чтоб в том не было остановки»[513]. В следующем 1720 г. А. М. Девиеру было поручено построить подъемный мост через канал, который делался от Адмиралтейства к Новой Голландии[514].
Полицеймейстерская канцелярия регулярно проводила чистки рек и берегов от мусора, отходов, строительных материалов и прочих загрязнений[515]. Стоит отметить, что каналы и реки могли находиться в ведении других государственных институтов, например Канцелярии городовых дел, а затем передаваться ведомству А. М. Девиера для проведения чистки. Так, по промемории из Полицеймейстерской канцелярии в январе 1722 г. относительно сделанных каналов указывалось: один по Московской стороне по Литейной улице, следующий к церкви Симеона Богоприимца, передать в смотрение из Канцелярии городовых дел в Полицеймейстерскую канцелярию, а второй из партикулярной верфи в р. Неву оставить в ведении первой. Полиции, кроме того, с 1721 г. полагалось следить за местом причаливания кораблей, поскольку «…в речках и каналах и по протоком суды и лес, и дрова, и протчие материалы заставливают и привязывают токмо за один конец, и для того другой конец, ходя по воде на свободности, во время погоды и прибытия воды поперег становитца и проезд перегораживает, а иные и за своею леностию не у берегов, но по средине становятца в речках, в каналах и в протоках, и многие числа в домы свои материалов не выгружают, от чего и проход проезжим людем затесняют»[516].
На плечах А. М. Девиера лежала обязанность разведывать Марциальные воды вблизи Санкт-Петербурга. Причем если все предыдущие функции так или иначе были связаны с пунктами его инструкции 1718 г., то эта задача появилась по мере функционирования Полицеймейстерской канцелярии. Важность ее определялась убежденностью Петра I в полезности Марциальных вод для здоровья и его стремлением находить новые, все более удобные места. В декабре 1721 г. А. М. Девиер сообщал государю о недавно обнаруженных Марциальных водах, которые по свидетельству доктора были намного лучше известных в Переведенской слободе против адмиралтейского госпиталя[517]. Спустя три месяца тестирования вод населением царю были посланы свидетельствование доктора и реестр лиц, вылечившихся после их использования[518]. Однако к концу 1722 г. неожиданно выяснилось, что в феврале «…проба чинена как наискоряе, чтоб о том известием не умедлить, и тогда де вода была не очень свежа, ибо ненасные дни тогда были и оттеплеи»[519], поэтому пришлось взять новую пробу и написать новое заключение[520].
Ко второму направлению деятельности генерал-полицеймейстера в Санкт-Петербурге можно отнести мероприятия, направленные на поддержание общественного порядка и безопасности. В историографии оценки этого направления сформировались под значительным влиянием концепции «полицейского государства» как государства тотального контроля за населением[521]. В рамках такого подхода полиция рассматривается инструментом всестороннего надзора за жизнью людей и обеспечения регламентаций всех сторон общественного развития. Поэтому деятельность А. М. Девиера характеризуется всесторонним контролем за «каждым человеком, находящимся в Петербурге: кто он, где проживает и на каком основании», борьбой с реальными и потенциальными угрозами, способными подорвать «регулярность» и «добрый порядок», воспрепятствовать созданию города-парадиза[522]. Наиболее яркой иллюстрацией подобного отношения к генерал-полицеймейстеру является цитата из дневника голштинского камер-юнкера Ф. В. Берхгольца относительно характера Антона Мануиловича: «… строгий и быстрый в исполнении царских приказаний, он внушает здешней черни и вообще всем обывателям города такой страх, что они дрожат при одном его имени»[523].
Согласно «Пунктам», полученным генерал-полицеймейстером, в поле зрения А. М. Девиера и Полицеймейстерской канцелярии попадал широкий круг лиц – от вельмож, входящих в ближайшее окружение царя, до маргинальных элементов. Прежде всего, генерал-полицеймейстер вел учет фактического пребывания людей в городе. Держать под контролем численность представителей дворянства и купечества, поселившихся в городе, позволял строгий надзор за строительной деятельностью. Параллельно со сбором информации о факте и нормах строительства домов на территории Санкт-Петербурга, А. М. Девиер устанавливал фамилии и имена тех, кому они принадлежали[524]. Статистические данные генерал-полицеймейстер, как правило, отправлял в качестве ведомостей в Кабинет или Сенат, указывая, кто и где живет, столько слуг и «подлых людей» имеет и т. д. Пребывание в городе отслеживалось и во время въезда/отъезда в/из Санкт-Петербурга, так как для свободного проезда требовалось запросить в Полицеймейстерской канцелярии пропуск[525]. Получение данных о наиболее влиятельных и родовитых представителях элиты А. М. Девиеру облегчало то, что он сам входил в число близких ко двору людей – в отсутствии царской четы в столице генерал-полицеймейстер руководил двором их дочерей Анны и Елизаветы. Соответственно, Антон Мануилович имел возможность собственными глазами наблюдать прибытие важных государственных персон ко двору или их отъезд для выполнения определенных миссий.
К компетенции генерал-полицеймейстера, как отмечают исследователи, относилась организация особого вида увеселительных мероприятий – ассамблей (эта функция также отсутствовала в первоначальной инструкции[526]). Значение таких неформальных встреч для русской культуры петровского правления определялось желанием Петра I создать в высшем обществе светский досуг и привить европейские нормы поведения. Ассамблеи организовывались как при дворе (в доме государя и его семьи), так и в частных домах царских вельмож или иностранных послов. За происходящим на ассамблеях, соблюдением регламента, безопасностью и количеством пришедших гостей устанавливался полицейский надзор[527]. Согласно мнению английского историка П. Кинана, решение
