казался существом из волшебной сказки – чем-то вышедшим из мрачного леса по зову луны. Внутри у меня похолодело.
Словно ответив на призыв, в темноте вокруг нас возникли призраки: фантомы кружили на ветру вместе с дюнным песком, поднимались ввысь легкими спиралями, сгущались в подобия фигур, а потом развеивались, точно разнесенные ветром семена. Они казались игривыми, когда танцевали у самой границы света от костра и дразнили нас неоформившимися силуэтами и намеками на звуки.
– Вы их видите? – спросил Джо. Он шептал.
Я кивнула.
– Естественно я их вижу, – ответила Салли.
– Мне не нравится, что они обращают на нас внимание. Раньше они этого не делали.
Салли пожала плечами, доедая то, что оставалось у нее в миске.
– А это плохо? – спросила я.
– Поэтому я вас так и гоню, – сказала она. – Они станут только смелее.
– Но ведь они даже не настоящие! – Нелогичность происходящего выводила меня из себя. Нелепо бояться плодов воображения.
И все же я чувствовала, как во мне ворочается подлинный страх. Салли единственная из нас бывала здесь, и не раз, и ее опасения были очевидны. Она пыталась их скрыть, но я все равно видела, как они свиваются кольцами в глубине ее глаз и под мышцами ее лица.
– Опасны не они, – сказала Салли. – Опасно то, что придет следом. Когда где-то собирается слишком много призраков – это словно маяк для тех, кто здесь обитает.
– Например? – спросила я.
Она мрачно покосилась на Ватсона.
– Для таких, как он. Автоматов со взбесившимися цилиндрами.
– Ватсон не бешеный, – вяло заспорила я, не желая думать о том, о чем Салли говорила на самом деле.
– Пока нет, – уступила она. – Но есть такие, что провели здесь куда больше времени. Боевые Автоматы, брошенные после стычек с Германией. У них в головах сидят призраки, и любое взаимодействие с этими фантомами способно их призвать. Они как будто слышат друг друга. Так что лучше их не будоражить.
Боевые Автоматы. Я ухитрилась о них забыть, отвлеклась на духов и странное поведение Ватсона. И теперь ощутила, как нарождается новый ужас, гораздо более острый. Боевые Автоматы плодами воображения не были.
– И что нам делать? – Я пыталась задать этот вопрос рассудительным тоном, но, видимо, уже не была на это способна; я слышала в своем голосе страх, я ощущала, как он карабкается вверх по моей глотке.
Джо пихнул меня ногой. Он улыбался.
– Бесстрашная Анабель Крисп готова намочить штанишки при виде теней на ветру.
Я взглянула на него так, словно он влепил мне пощечину, и на мгновение страх затмился злостью.
– Я просто тебя дразню, девочка, – сказал он. – Не надо меня бить. И я это серьезно, кстати. Моей гордости и так досталось за последние дни.
Я несколько раз глубоко вздохнула, чтобы прийти в себя. Салли зажгла сигарету, не обращая на нас внимания, найдя свой персональный покой.
– Я видел, ты пару минут назад смотрела на звезды, – сказал Джо. – Ты знаешь названия созвездий?
Я снова подняла к ним взгляд. Чем дольше я на них смотрела, тем больше успокаивалась. Было легко позволить своему разуму воспарить к ним, подняться с дымом костерка и отправиться в свободное плавание по бездне; прочь от этой холодной планеты, от призраков пустыни, от одичавших Автоматов, от соседей, которые улыбались, глядя тебе в лицо, а потом, когда ты падал, разграбляли твою жизнь. Прочь от всего этого сумасшедшего дома.
– Нет, – ответила я.
– Была слишком занята тем, что прогуливала школу и лазала по космическим кораблям? – Джо все еще улыбался мне; он пытался со мной подружиться. От этого меня охватила грусть, которую я не могла выразить словами. Когда я не ответила, он продолжил: – Чтобы стать пилотом, мне пришлось научиться ориентироваться по звездам. На случай, если системы откажут и мне придется вести корабль на глаз. Но их названия очень скучные. Порой это просто цепочки цифр длиной с твою руку. Мне всегда больше нравились названия созвездий.
– А сам-то ты их знаешь?
Джо замялся.
– Не очень много. В основном я заучивал цепочки цифр.
Салли указала на группу звезд в нескольких дюймах над далеким краем кратера:
– Вон там Большой ковш. Видишь, как он на кастрюлю похож?
– Большой ковш все знают. – Я пыталась говорить спокойно. – Только его все и знают.
Она фыркнула.
– А знаешь ли ты, что это только часть созвездия, которое называется Большой Медведицей?
– Ursa Major, – добавил Джо.
– Что значит «Большая Медведица», так? Дамы разговаривают, Джо. Прикуси ненадолго язык.
Я улыбнулась, сама того не желая.
– Вон там Кассиопея. А вот это Орион, его можно узнать по трем звездам, составляющим его пояс. Как думаешь, Джо, какие звездочки мы бы увидели, если бы я стянула с него портки?
Джо отвернулся, и я не смогла разглядеть выражение его лица.
Салли снова обратилась ко мне:
– Ты ведь знаешь о Чонси Пибоди, верно?
– Он был первым человеком на Марсе, – ответила я, резко заскучав. Если она решила поиграть в мисс Хэддершем, я пойду спать. К тому же стало уже так холодно, что всем нам, возможно, стоило воспользоваться этой идеей.
– Конечно. Это тоже все знают. А знаешь ли ты, где он приземлился?
– Дай-ка подумаю, может быть, в кратере Пибоди? – съязвила я. – Может ведь такое быть?
– В точку. Врезался прямо в скалу, полную Странности. Но готова поспорить, ты не знаешь, что с ним стало.
– Знаю, – брюзгливо возразила я. – Он заблудился и умер от жажды, а его корабль отыскал какой-то его дурацкий друг. Это история для малышей, она всем известна. Здесь холодно, и я пошла спать.
Джо, похоже, счел это неплохой мыслью. Он что-то согласно буркнул, и дыхание сгустилось облачком перед его лицом.
Но Салли еще не закончила.
– Ты думаешь, он приземлился посреди Странности и просто умер от того, что вовремя не попил воды? Вот уж действительно история для малышей, нахалка мелкая. Хочешь знать, что случилось на самом деле?
Я смотрела на нее поверх гаснущего костра. Салли улыбнулась мне, показав тусклые и кривые зубы, но выглядела она при этом сердитой. Словно внутри у нее что-то кипело, причиняя неотступную боль.
– Откуда тебе это знать?
Она отклонилась назад и улыбнулась по-настоящему, довольно. Этого вопроса она ждала.
– Я у него спросила, вот откуда.
Это стало для меня последней каплей. Пибоди прилетел на Марс в 1864 году; даже если его и не сгубила жажда, к нашему времени он наверняка уже умер от старости. Я встала и пошла к палатке. Я устала от того, что взрослые считали меня дурочкой
