словно его обладатель уютно устроился на ступеньках лестницы. Джули не составило труда понять, что парень (а голос определенно принадлежал молодому мужчине) намекал на то, что она скорее поранится сама, что нанесет какой-либо ущерб ему.
– Кто ты такой? – потребовала объяснений девушка. Она узнала этот ленивый и саркастичный тон, и, несмотря на то что они вдвоем находились в идеальном убежище серийного маньяка, Джули была уверена, что никто не причинит ей вреда.
– Touché! [7]А я думал, что сумел произвести незабываемое впечатление. – Даже в темноте можно было угадать, что мужчина улыбался. Джули поколебалась, опустила руку, но не бросила импровизированного оружия, боясь потерять ключи.
– Я имела в виду, кто ты есть на самом деле, Холзи, Николас или каким еще именем ты прикрываешься? – прошипела она, вкладывая в слова больше яда, чем требовалось, если бы она просто защищала интересы Клои. Негодяй заставил усомниться в собственном разуме и даже в реальности существования парня, заявившегося к ней в спальню посреди ночи. – К чему прикидываться Беспутным Дормером, якобы вернувшимся с того света?
– Я не говорил тебе, что ты умница, Джули Тезер? – мягко произнес самозванец. На лестнице послышался шорох, парень поднялся на ноги и продолжил свой путь вниз, остановившись подле приросшей к месту девушки. Во мраке подвала она ощутила его присутствие наиболее остро, он был прямо перед ней, но иллюзорно казалось, что стоило развернуться, и Джули вновь окажется с ним лицом к лицу.
– Нет никакой причины представляться тем, кем не являешься. Я сын Дормера и сам Дормер. И большую часть жизни ко мне обращались как к Холзи. Какое совпадение, не правда ли?
Джули ясно слышала запах его волос, сладкий, дурманящий, напоминающий амбру, усилившийся от дождя. Если бы она решилась коснуться его лица, она бы убедилась, что темные пряди еще влажные.
– Что тебе нужно? – произнесла девушка вполголоса. – Чего ты хочешь, Холзи?
Она боролась с собой: холодный расчет приказывал ей действовать осмотрительнее, чтобы использовать вторжение Холзи для выяснения его мотивов, но что-то дикое и животное в глубине ее души требовало сбросить маску и проявить истинные желания.
– То, что мне нужно, и то, чего я хочу, – очень разные вещи, милая Джули. – По оголенному предплечью девушки пробежались мертвенно-холодные пальцы, манжета его насквозь мокрой рубашки оставила на коже девушки влажный след. – Люди говорили, что мне нужно успокоиться, позволить решать судьбу Дормер-Хауса другим, но не сейчас, когда малышка Клои намеревается продать дом наших предков. А что насчет моих собственных желаний…
Холзи был слишком близко. Она могла ощущать его дыхание на своих губах. Не в силах больше сдерживать свой порыв, Джули запустила свободную руку в волосы парня и поцеловала его. Он ответил не сразу, удивленный ее страстным и жадным влечением.
Это было не в правилах Джули – набрасываться на понравившегося ей парня, тем более со столь сомнительной репутацией. Но, стоя в кромешной тьме фотолаборатории наедине с Холзи, ощущалось, что, если ее губы немедленно не коснутся его, она забудет, как дышать, если его язык не окажется в пределах ее рта, Джули упадет замертво…
Красная лампа над их головами заискрила и озарила комнату кроваво-алым. От неожиданного возвращения света Джули заморгала, на глаза навернулись слезы. Ее грудь судорожно поднималась и опускалась в такт сбитому дыханию.
Холзи отстранился с коварной ухмылкой и огляделся. Его пряди на затылке были взлохмачены стараниями девушки, а белая рубашка облепила худое тело, очертив ребра. В красных тонах его кожа выглядела еще бледнее, а впадины на щеках были очерчены сильнее, чем запомнилось Джули.
– Люди легче поддаются страху смерти в грозу, ты не замечала? – тоном светской беседы поинтересовался Холзи, будто несколько мгновений назад они не сжимали друг друга в объятиях.
Девушка коснулась укушенной нижней губы, свидетельства, что не одна она потеряла голову минуту назад.
– Переводишь разговор на погоду? – Джули саркастично приподняла брови.
– Ты здесь, отрезанная от всего остального мира, во власти стихии, где-то глубоко под землей, почти в аду. – Он повернулся к ней лицом, держа в руках оставленные проявленные пленки, и развел ладони в стороны, обращая внимание Джули на пламенно-алые стены. – Неужели всему виной мой личный магнетизм, а не дыхание в спину старухи с косой?
Он играл с ней, это было очевидно. Усыплял бдительность, заставляя забыть о вопросах, которые она планировала задать, а еще злорадствовал над тем, что никто не сумел вызнать его настоящее имя. Насколько девушка смогла разгадать туманные высказывания парня, в нем действительно текла кровь Дормеров, да и фамильное сходство было неоспоримым. Он мог быть одним из внебрачных детей, о которых говорила миссис Нимбл. Она упоминала имя Хелен Ллойд…
Джули вдруг осознала:
– Ведь это тебя я видела с Джошем! – Она никогда не встречалась с кузеном Клои Тимоти, а мужская фигура на детской площадке сразу показалась ей знакомой.
Злость отразилась на красивом лице молодого человека.
– Тебя это не касается, – грубо ответил Холзи, просматривая негативы и не поднимая глаз на девушку. – Нужно было убедиться, что с мальчишкой достойно обращаются.
– Почему это тебя волнует? Хочешь заручиться поддержкой местных, когда будешь оспаривать право Клои на наследство? – Джули с трудом удержалась от того, чтобы не взять его за подбородок и заставить посмотреть на нее. – Что ты там высматриваешь?
С ревностью художника она выхватила из длинных пальцев Холзи пленки. Она терпеть не могла, когда кто-то пытался оценить ее черновики, и не позволяла никому увидеть ее неудачные снимки. Девушка подняла привлекший мужчину негатив к глазам: Клои в образе медиума сидела за столом в Красной гостиной, а подле нее справа находилась темная фигура. Стройные плечи укрывал пиджак или куртка, рубашка на груди была распахнута…
Холзи обхватил ее руками за талию и с завидной легкостью усадил на край стола. От неожиданности Джули уронила пленку на пол, она змеей распласталась по бетонному полу.
– Что ты… – начала девушка, но парень с недобрым огоньком в глазах приблизил к ней свое лицо и замер в паре сантиметров. Все слова, которые Джули собиралась произнести, куда-то потерялись на пути. Она потянулась губами к Холзи, но у него, как оказалось, были другие планы. Взяв девушку левой рукой под подбородок и прочертив большим пальцем линию ее скулы, он отбросил темные кудри с ее плеч, открывая шею. Медленно наклонившись, он оставил след из поцелуев на пульсирующей в такт сбившемуся с ритма сердцу сонной артерии.
Глаза Джули невольно прикрылись, по спине пробежала толпа из мурашек, а бабочки в животе готовились вырваться наружу. Позже она
