потоку аморальной информации от компаньонки.
— У нас в городке сидит в администрации один богатенький извращенец. Палыч обожает молоденьких девочек и за некоторую сумму денег вытворяет с ними всякие непристойные гадости: от поцелуя с поверхностными ласками, грубо говоря за тысяч десять, и до лишения девственности за сто тысяч. Расценки он придумывает всегда в зависимости от ситуации и качества материала. Всё-таки женская строптивость и самоуважение порой играют огромную роль. Так вот, самому ему опасно находить и совращать болтливых девочек. Всё-таки имеются у уважаемого человека и жена, и дети, и статус. Поэтому ему нужен сутер, который всегда находится в эпицентре молодежной жизни и может найти дурочек, готовых на всё ради денежных средств на новый айфон. Вскоре я начала подгонять девочек и его дружкам. За каждую жертву отваливают мне 5к. Вот и посчитай в соотношении со стоимостью машины, сколько чьих-то детей этот старик попортил и какой у меня роскошный доход на чужих пороках.
Маша вербально чувствовала постороннее отвращение стилиста, у которой наверняка у самой имелась дочь. Но жизнь была так устроена, что приходилось ради собственного блага чем-то жертвовать. Кому-то — принципами, а кому-то — достоинством и детьми.
— Так что вот такие мы оба мрази, — подытожила с добродушной иронией Инди и посмотрела на реакцию Маши, в которой не заметила и толики осуждения, ибо девушка сама утратила в жизни всё святое и не считала происходящее в мире чем-то важным и имеющим сакральный нравственный смысл.
— Я это всё, вообще, к чему, — продолжила Инди, — не для того, чтобы похвастаться, тебя спугнуть или разозлить женщину позади меня. Я хочу сказать, что могут любить даже такие мрази, как мы с Винтом. Подобная любовь и будет являться истинной. Вместе за и против всего. Одни и те же ценности, интересы, слабости и зависимости. Вы с Кириллом тоже отлично начинаете и достигните лучшего, чем мы.
— Почему ты так думаешь? — спросила без оспаривания девушка.
— Потому что, судя по вам, вы пережили больше. И научились с этим каким-то образом жить.
4.
В трёхэтажном доме весь интерьер будто был создан для вечеринок. Первый этаж был в формате студии и представлял собой барную стойку, плавно переходящую в танцпол. Музыкальная стереосистема, из колонок которой долбил русский панк-рок: Мукка, Пошлая Молли, Lida, CMH, Три дня дождя и, конечно, излюбленные GSPD.
— Есть ещё третья парочка, приближенная к эстетичной любви современности, — подчеркнула Инди с восторгом, — это Давид и Алина-Dead Blonde.
Зажигательные исполнители чередовались меж собой и задавали нужный настрой. Кирилл с Машей рассматривали дом, слушая предысторию выбора каждой детали. Инди нарядилась в кожаный облегающий костюм, подражая семейству диких кошек. Маша накинула шубу на своё платье и воспользовалась парфюмом подруги. Кирилл глядел на неузнаваемую Машу в её новом образе.
— Хочется сегодня выглядеть максимально вульгарно и странно, — заявила она, с кокетством поправляя кудрявое каре.
Кирилл улыбнулся, желая теперь тоже перевоплотиться в нечто необъяснимое и выделяющееся. Через подобранный нелепый облик им хотелось выразить внутреннюю свободу и заразить ею остальных.
Дорогие тачки подъезжали к дому. Стильные молодые люди, поправляя украшения и оценивая строгим высокомерным взглядом обстановку, заходили в дом. Винт встречал гостей, не вдаваясь в подробности устройства дома, который был и так всем хорошо известен. Кирилл с Машей и Инди спустились к толпе.
— Знакомьтесь, — объявила Инди, не замечая напускной серьёзности прибывших, — это Джокер и Харли нашего времени! Они сбежали из психушки, чтобы весело отодрать наш серый скучный мир!
На вызов хозяйки все благожелательно откликнулись приветственным возгласом.
— Не переживайте за переизбыток внимания, — успокоила подвыпившая Инди парочку, — здесь всем насрать на всех, кроме себя. Эти люди принимают друг друга за неодушевлённые предметы. Они собираются у нас раз в неделю, обдалбываются и трахаются.
Затем вернувшись к роли соблазнительной кошки, Инди пошла вертеть хвостом в круговорот лицемерия и питаться энергией окружающего вожделения. Кирилл с Машей безразлично улыбались встречным людям и качались на своей волне.
— Давай выпьем? — предложил он.
— Лучшее предложение! — откликнулась она.
Они налили себе Ягермейстера с энергетиком и задвигались под музыку.
— Серафим вживую не так поёт, — заносчиво орал на весь зал какой крашенный белобрысый красавчик с химзавивкой, — я этого засранца знаю! Он весь голос прокурил! Как же мы с ним тусили… Но трек я с ним не стану записывать… Не мой формат… Я, кстати, сейчас кручусь с альбомом на студии, где записываются Обла, Тейп, Ганфлад…
Девушки слушали его или делали вид, что слушают. По большей части они смотрелись в зеркало и заряжались волной самолюбования. Белобрысый навязчиво докапывался до новых слушателей, безостановочно шмыгая носом.
— Если он подойдёт к нам, — предупредил с усмешкой Кирилл, — то, клянусь, я зачитаю ему реп "Грандмастера Бит".
Маша посмеялась.
— Это который сосистер?
— Пенопластер.
— Пойдем покурим, — смеялась она, ловя в стёклах очков отражения ярко-красных огней диско-шара.
Возле бассейна собралась целая толпа народу. Все делились впечатлениями от поездок и новых покупок. Под алкоголем и наркотиками они становились более чуткими и вежливыми, чем в первые минуты визита.
— Пойдем в сторонку, — отозвала Маша.
— Не нравится, как письками меряются?
— Может, я тебя просто хочу послушать.
Кирилл последовал за девушкой.
— Ну, как тебе тут? — поинтересовался он.
— Знаешь, мне нравится. Я чувствую всеобъемлющее веселье и свободу. А тебе?
— Я последние события считаю проделками судьбы, — заявил Кирилл. — А в таком случае, нам остается только довериться течению и наслаждаться.
Маша кивнула, двигаясь в такт доносящейся из дома музыки. Позади парочки вёлся диалог незнакомых им девушки и парня, слова которых перебивал текст песни:
— У меня начались невыносимые панические атаки… Знаешь, я раньше думал, что достиг предела, но с каждым разом всё хуже… Мне кажется, я перешагнул черту человеческой расы и теперь расплачиваюсь за знания… Я… Я даже не могу передать, к каким прихожу осознаниям и какие потом меня настигают депрессии… Мир прогнил изнутри… Люди стали слишком тупыми и злыми… Уже не помогают ни духовные практики, ни медитации… Ничего… Не хочется признаваться, но порой я не знаю, как жить…
Парень выглядел как обычный ухоженный мажор со страдальчески смазливым лицом. Маша сняла очки и продемонстрировала закатанные от отвращения глаза. Кирилл посмеялся.
— Зацени!
Он повернулся к двум философам и, засунув два пальца в рот, извергнул из себя ранее съеденное и выпитое. Рвотные массы оказались вблизи участников светской беседы, которые с криком отпрыгнули от содеянного, как от проказы.
— Чувак, блин, ты больной что ли?
— Извините, — высморкался Кирилл, — у меня, кажется, метафизическая интоксикация…
После этого он вернулся к Маше, которая,
