непередаваемый ужас, что что-то пошло не так, и вот-вот случится необратимое! Впервые я испытывала подобное чувство всепоглощающей паники, ощущение наступающей, неминуемой беды.
Поколебавшись не более мгновения, выбежала из спальни и, перепрыгивая через ступеньки, помчалась вниз…
Кашель, донёсшийся из гостиной, объятой пламенем, заставил меня умереть и снова собраться из осколков.
Только не это!
Поддавшись жажде возмездия, я подожгла дом, сотворила огненную ловушку для родных, которых так хотела защитить!
В страхе за их жизни отринула месть, ненависть, утративших значение, и сосредоточилась на единственном желании – укротить ненасытное пламя, которое сама же породила.
Стуча зубами и трясясь, я в панике умоляла огонь схлынуть, уйти. Однако он, могучий, жадный, живой, наполненный моими эмоциями, продолжал плясать, поглощая всё на своём пути. Стихия перестала мне подчиняться!
Чтобы обуздать её, угомонить, вытянула руку и, сомкнув зубы до боли, попыталась втянуть в себя отравленную ненавистью магию.
Не получалось! Я создала огонь слишком буйным, жадным, жестоким, отдав ему часть своей боли, страха, обиды.
«Я войду в тебя, сгорю сама, но подчиню!» – приняла решение, граничащее с безумием.
Лизнув меня целиком, недовольная смертоносная стихия дрогнула и подчинилась. Пламя осело. Вот только магия, отравленная ядом злобы, поглощалась с болью, с мукой. Но я продолжала впитывать её, пока смертоносный танец огня не прекратился.
После, обессиленная, схватилась за почерневшие перила.
Повреждённое дерево хрустнуло, я покачнулась и, потеряв равновесие, полетела вниз.
Глава 21
Даррен подхватил меня, не позволив упасть.
Ощущая жар разгорячённого мужского тела, твёрдые мышцы, я испытывала почти физическую муку. Лучше бы упала в пролёт и сломала шею, было бы не так тошно, больно.
Ненавижу его! Презираю! Да меня сейчас вывернет от его омерзительных касаний! А хуже всего, из-за слабости я не могла хотя бы плюнуть в лицемерного мерзавца!
Я и дышала-то рвано, сла́бо, через раз. Может быть, потому что выжгла искру, истратив магический запас до невосполнимого предела. Или из-за магических проделок подлеца… Неважно. В итоге ситуация безнадёжная, я снова оказалась в руках безжалостного мужа и ничего не могла изменить.
Не сомневаюсь, он придумает изощрённую месть, и я горько пожалею, что осталась живой.
«Лучше сразу отмучиться, чем позволить издеваться над собой», – подумала с тоской. Страха не было, я словно выгорела, опустела. Почти смирилась с проигрышем, поставила на себе крест, однако стоило услышать заикающуюся от страха Церлу, рёв напуганного Марти в холле, Милькины всхлипывания… – пришла в себя.
Что я наделала! В ненависти едва не убила тех, кто дорог больше всех на свете, а теперь, как слабохарактерная тряпка, готова оставить Жиаль одну разбираться с проблемами? Ну уж нет! Я не сдамся! И это безжалостное, лицемерное чудовище ещё пожалеет, что нашёл меня, втёрся в доверие и обманул! В конце концов, я герцогиня и так просто уморить себя не дам!
– Скорее, надо выбираться из дома! – кричала Церла. В панике пробиваясь к выходу по тёмной комнате, она сбила стул. Раздался грохот, испуганный Милькин плач и срывающийся голос Жиаль:
– Это не пожар! В нашем доме не может быть пожара! Не может!
Подруга не верила, что я могла подвести её, даже ощущая запах гари, увидев собственными глазами, как пламя струилось по стенам.
– Тогда что это было?! – взвизгнула Церла.
Звон разбитого стекла прекратил их спор.
– Жиаль, сюда! Скорее! Дай мне Милию и Марти! И сами тоже выбирайтесь, пока никто не пострадал! – Появление Зивера привело женщин в чувства. Они послушались старшего Рыжика, передали детей и стали сами выбираться на улицу через разбитое окно.
– А где Инна? Что с ней? – спохватился Зивер.
– Её не было дома, когда мы пришли… – донеслись сбивчивые объяснения няньки.
– Точно? Ты уверена в этом?!
Я ловила каждое слово и молилась от счастья, что никто не пострадал. Выступили слёзы и горячими каплями потекли по щекам. Видит Светлая, я не знала, что так выйдет.
– Ты этого хотела, Каррина? – прохрипел надсадно Даррен, когда мы остались одни в тёмном доме. – Готова мстить, не думая о последствиях?
Да я не знала, что способна на такое! Не знала, что мы дома не одни! Подумать не могла, что это ты, мерзавец, под личиной! И корить меня не надо, потому что я сама осознаю, что могло произойти. Слава Светлой, обошлось.
Не в силах произнести и звука, приоткрыла веки и, выдерживая обжигающий взгляд врага-мужа, без единого слова выразила то, что думала о нём.
– Не выйдет, жёнушка. Я помирать не собираюсь. И, вообще, нам следует многое обсудить, прежде чем ставить точку.
Слабость одолевала меня, утягивая в туман. Я неминуемо отключилась бы, но требовательный грохот в дверь и грозные крики:
– Откройте! Королевский инквизиум! – привели в чувства лучше самого способного лекаря.
Накатили паника, страх. Перед глазами встал образ пепелища с обгорелыми останками, привязанными к столбу… Это всё, что останется от меня, если попаду в руки инквизиции. Вряд ли тут она милосерднее, чем в моём Средневековье.
Вот попала! Что за день сегодня! И если от Даррена ещё был какой-то шанс улизнуть, то от этих изуверов спасения не будет.
– Королевский инквизиум! Откройте немедленно!
Пара выверенных ударов – входная дверь жалобно треснула и распахнулась, приглашая чужаков в разорённый дом, под шумные возгласы собравшейся у крыльца толпы.
Я не успевала придумать ничего хотя бы мало-мальски дельного, что могло бы дать шанс выкрутиться, оправдаться. Да и как сообразить, когда в руках человека, ненавидящего тебя всеми фибрами души и жаждущего скорее овдоветь.
Я окончательно проиграла, получив шах и мат. Меня припёрли к стенке и теперь с особым интересом наблюдали, как отреагирую в этой безвыходной, отчаянной ситуации.
Перестав дышать, я закусила губу до боли, чтобы с губ не сорвался стон.
Тени падали на самодовольную физиономию Даррена, скрывая на его губах расплывающуюся ухмылку. Не мигая, он следил за мной, смакуя мои душевные метания.
Чтобы не доставлять радости, не дать наслаждаться моим страхом, я закрыла глаза и буквально заставила себя дышать.
Что, Инна? Захотела любви и доверия? Вот и огребай доверчивая дурочка. Любовь – роскошь не для тебя, влипающей в неприятности на каждом шагу. Или ты думала, что что-то изменилось?
– Кто тут у нас? Неужели вы, лорд Даррен? – прокаркал неприятным, низким голосом чужак, проходя в дом. Громко топая сапогами, он миновал холл, покряхтывая, поднялся по ступенькам. По колыхнувшемуся воздуху и
