Даррена трепетали крылья носа. На переносице залегли морщины, губы скривились. Вот-вот он накинется на меня и ударит.
Я не сомневалась, что так и будет. Готовая защищаться, не сдаваться без боя, отодвинулась на самый край постели. А он…
Он прикрыл глаза, шумно втянул носом воздух. Когда открыл, надел маску сдержанности. Но его сверкавшие от гнева жёлто-зелёные глазища не сулили ничего хорошего.
Даррен долго меня искал. Нашёл и теперь собирался поквитаться.
Думает, я в его полной власти? Та же беззащитная, безропотная девчонка? Нет! Но я не спешила раскрывать карты. Если ждёт испуга и поступков, свойственных той, робкой Каррине, сильно удивится.
Первый приступ страха миновал, оторопь сошла. Я готовилась дать решительный отпор. Магия струилась по телу, сосредотачиваясь в груди вспышкой огненной, обжигающей ненависти. Хотелось выпустить магию, спалить мерзавца дотла. Чтобы от него остались лишь пара угольков…
Я смогу! Смогу! Потому что это единственный шанс спасти близких, надо только действовать внезапно, непредсказуемо, чтобы притупить бдительность мерзавца, а потом ударить, когда он меньше всего ожидает.
Симпатия к Ари Сомеру, которым притворялся недомуж, схлынула. Перед глазами вспыли издевательства, что мне пришлось перенести до побега, да и после в череде событий, вылившихся из его подлостей…
Решительность остановить мерзавца крепла с каждой секундой. Я не сомневалась ни на йоту, что сделаю задуманное, что не дрогну, потому что должна защитить Мильку…
Сглотнув ком, вставший в горле, ехидно поинтересовалась:
– Какое тебе до меня дело? Можешь сообщить всем, что я умерла, и возвращаться к своей любовнице. Она так ждёт тебя, что изнемогает.
Злая гримаса исказила лицо Даррена, а потом он вовсе зло расхохотался.
– Умерла? Возвращаться? – Вытер уголки своих глаз ладонью. – Сумасшедшая родственница короля с сильнейшим неконтролируемым даром сбежала. Думаешь, про тебя забыли? Нет! Да о тебе только и говорят! А я, разыскивая тебя, дорогая жёнушка, избороздил земли королевства вдоль и поперёк. И привезу тебя в столицу живой или мёртвой!
Во мне клокотали праведное возмущение, желание спалить подлеца, но я изо всех сил изображала перед ним, самонадеянным, слабость, чтобы внезапно атаковать.
Откинув одеяло, выскользнула из постели и отскочила к окну. Под руку подвернулась любимая шаль. Торопливо закуталась в неё, прикрыв обнажённые грудь и бёдра.
Даррен хмыкнул.
– Как же ты изменилась! Кто бы мог подумать!
Я молчала, судорожно перебирая варианты нападения, чтобы уж наверняка справиться.
– Даже зная про женские уловки, способные изменять внешность, я не верил, что это ты, Каррина. Решил, что вы с Инной просто внешне похожи. Так бывает. Теперь же, получив доказательство, обманывать меня больше не выйдет. Не знаю, что ты задумала, а ты точно что-то задумала, но поедешь со мной, прежде ответив на вопрос, после которого я подумаю, как поступить с тобой!
Его глаза превратились в щёлочки, губы перекосились, даже мышцы заиграли на шее. Он ненавидел меня. Я его тоже. Так что сегодня из нас останется кто-то один.
О, каких сил стоило оставаться на месте, не дёргаться, не вывалить всё то, что накопилось в душе́!
Чтобы скрыть эмоции, вывести мерзавца из себя, подтолкнуть к необдуманному поступку, вскинула подбородок и съязвила:
– Потащишь меня силком?
– Не сомневайся, дорогая. Потащу. Я в своём праве и могу поступать с тобой по моему усмотрению.
Надо же, хозяин нашёлся! Гад что-то успокоился, взял себя в руки и перестал нервничать. Он даже не делал попыток ко мне приблизиться. Это было странным, пугающим. Но коварному, безжалостному подонку я не собиралась доверять. Тем более что пора действовать.
– Тебе. Лучше. Уйти, – отчеканила ледяным тоном.
– Только с тобой, дорогая. Одевайся! – Кивнул в сторону шкафа. – Или я потащу тебя голой.
Напугал, ха! Вернула ему его же кривую ухмылку.
– Каррина, не выводи меня! – прорычал он. – Моё терпение не безгранично!
– Моё тоже, – отчеканила с вызовом. – Возвращаться туда, где меня морили голодом, жаждой, мучили? Нет!
Из груди Даррена вырвался раздражённый хрип.
Он резко откинул одеяло и, прежде чем я успела моргнуть, оказался рядом.
– Не зли меня, Каррина!
Даррен навис надо мной, а я только этого и ждала.
Заглянула ему в глаза, выдавила улыбку и, собрав магию, влепила пощёчину, вкладывая в удар ненависть, презрение, ярость, что необузданной лавой клокотали в груди.
Деррен дёрнулся, покачнулся, а потом его приподняло над полом.
Не понимая, что пошло не так, я замерла, не дыша и ожидая, что он сгорит, но…
Повиснув в воздухе, подлец открыл глаза. Радужки его глаз сияли расплавленным золотом. Губы дрожали и медленно приоткрывались, пока из горла не вылился сноп огня.
– Хорошая попытка, – прошептал сдавленно, вытирая рукой губы, на которых зазмеилась кривая ухмылка победителя.
От его вида, нечеловеческих глаз стало страшно. А когда Даррен опустился на пол и, передёрнув плечами, подошёл вплотную, меня затрясло.
– Тебе бы удалось избавиться от меня, дорогая жёнушка, если бы не вот это… – Даррен поднял руку, демонстрируя огненные прожилки-вены, почерневшую кожу, на которой проступала тонкая, едва заметная чешуя. – Мы отныне связаны навсегда. Скованы одной цепью. И только смерть разлучит нас.
Клацая зубами от ужаса, я швырнула в него огненный сгусток.
На груди мерзавца обуглилась кожа, и на обожжённом пятне тоже появилась чешуя.
– Да, моя дорогая. Ещё. Ещё!
Ему было больно. Однако он не отступал.
А вот я отходила, продолжая швырять огненные сгустки, наполненные ненавистью, желанием убить изувера, стереть с лица земли, из своей жизни, чтобы уж наверняка, навсегда... Потому что или я его, или он меня. По злобному взгляду недомужа и так понятно, что он желает того же…
Совладав с болью и моей магической атакой, Даррен, покачиваясь, двинулся вперёд.
Я так испугалась, что выплеснула столько магии, сколько могла собрать. Пусть исчерпаю искру, пострадаю сама, но остановлю его и больше не позволю мучить себя.
Между нами вспыхнул огненный вихрь, высотой до потолка. Он гудел, кружился, продолжая набирать силу.
Я ликовала. А потом раздался оглушительный хлопо́к. По комнате и стенам поползло пламя.
Невероятно! Неужели я смогла такое сотворить? Сейчас я гордилась собой, но одновременно впала в оцепенение, потому что мебель, постель, занавески, обои чернели на глазах, пожираемые огнём.
Зато в глазах Даррена тоже появился страх.
Значит, я могу его одолеть! Надо только направить вихрь на подлеца! Но моё злорадное торжество заглушили крики. Тихие, едва уловимые, что донеслись с первого этажа...
Я едва услышала их, скорее даже почувствовала сердцем.
Накатил
