Многие хотят влезть в отбор, не отвечая при этом даже самым базовым критериям. Ваша мать отсеила более половины. Так что…
Я, в соповождении тараторящего Даррена, иду через ряды выстроившихся девушек. Все молоды, все одеты скромно, у каждой волосы забраны назад, чтобы было видно только и лицо, и ничто не мешало оценить красоту черт их лиц.
Почти каждая пытается поймать мой взгляд, отчего у меня такое ощущение, что они толпой хотят сожрать меня. Теперь я уже не уверен, что это было хорошей идеей. Теперь мне кажется, что среди этих девушек я не найду никого, кто был бы достоин зачать от меня наследника. А ведь еще совсем недавно я был так уверен.
Лица передо мной сменяются бесконечной чередой и кажутся единым смазанным пятном. Красивые губы, красивые глаза, румяные щеки, налитые груди.
Молодость и цветение. Дракон внутри меня отзывается на близость девушек и с интересом следит за моими действиями.
Он словно спрашивает.
— И для чего так много? Раньше нам хватало и одной.
Мне хочется ответить ему, что я бы предпочел, чтобы так и оставалось всегда. Но я приказал себе больше не думать об Элис и смотреть только вперед. Значит именно так и нужно делать. Никаких сожалений, никаких воспоминаний. Мне просто нужно прийти в себя, нужно, чтобы прошло время.
Я подхожу к одной из девушек и заглядываю ей в глаза. Каре-зеленые. Она смотрит на меня почти так, как смотрела Элис в первые дни нашего знакомства. Влюбленная… В кого? Ведь она даже не знает кто я такой. Видит лишь образ дракона. Если бы она увидела, какой раздрай в моей душе, пожалуй зажмурилась бы и отвернулась. Если бы она знала, что великий дракон Ивар Стормс страдает от сомнений и боли, запивая ее зельем, не смотрела бы на меня такими влюбленными глазенками.
Сжимаю и разжимаю руки, чтобы разогнать застывшую в них боль. Теперь она моя постоянная спутница. Я жду, что однажды утром проснусь и не смогу пошевелить ими. Проклятые лекари только разводят руками и говорят, что нужен отдых.
Может быть боль теперь будет моей женой? Может быть боль подарит мне наследника?
Невесело ухмыляюсь и обращаюсь к девушке:
— Имя, — спрашиваю я.
— Саманта Лайт, — делает девушка легкий поклон.
— Зачем пришла на отбор?
— Чтобы составить для вас счастливую пару и подарить вам здоровых и сильных наследников, князь.
Голос ее звучит, словно переливчатая песня. В другой ситуации эта сладкоголосая дева разожгла бы огонь во мне. Но теперь я только прохожу мимо, качая головой.
Не то.
Блуждаю глазами по лицам и фигурам девушек. Красивые, стройные, здоровые. Но не те.
Никто даже близко не может сравниться с Элис.
Жадность, затаенный страх, подавленные чувства. И только.
Ни в одной из них я не вижу того, что увидел когда-то в Элис. Ни одна из них не кажется мне достойной быть рядом со мной. Ни одна из них не кажется достойной заменить ее.
Подхожу к еще одной. Светлые волосы, небесно-голубые глаза, огромные, словно озера. В них бы растворяться и растворяться… Почему бы этой не быть моей избранницей?
Я приближаю свое лицо к ее личику и слежу за ее реакцией. Отшатнется ли, испугается ли?
— Ты здесь зачем?
Она хороша, почти так же хороша, как она… От ее ответа многое будет зависеть.
— Чтобы разделить ваше одиночество, князь, и сделать вас счастливым. Я только и мечтаю о том, чтобы вы были счастливы.
— Какое дело тебе до моего счастья? — раздражаюсь я, — ты меня даже не знаешь.
От моего рыка она словно съеживается. Боится.
— Я считаю вас величайшим и достойнейшим из драконов…
— А ты много знаешь драконов, девочка?
— Нет..
— Ну и откуда тебе знать, величайшай я, или ничтожный?
Я знаю, что ответила бы Элис на этот вопрос.
Но эта девочка только начинает дрожать и что-то блеет.
Вздыхаю и иду дальше. Что-то мне подсказывает, что она не пройдет ни одного испытания, с такой то кроличьей душой.
Я указываю Даррену на еще нескольких, уже не утруждаясь разговаривать с ними.
Сплошное разочарование. Но из кого-то же надо выбирать… Если нет ничего лучше, придется выбирать из того, что есть.
Я сажусь в кресло и делаю большой глоток обезболивающего зелья. Единственное, что хоть немного ослабляет мою боль. Но сколько бы этой горькой дряни я ни пил, то, что в душе, она заглушить не может.
— Вам никто не нравится, князь? — спрашивает Даррен, скромно садясь на край кресла, стоящего рядом с моим.
— Ты хорошо поработал. Но это просто сброд, — раздраженно говорю я, разминая пальцы.
— Это лучшие и самые воспитанные, красивые и смелые девушки.
— Если это лучшее, то моему сыну придется родиться слабым и ничтожным.
Чувствую, как от раздражения в груди нарастает огонь.
Девушки, словно войско, готовое к походу. Стоят, не шелохнутся. Моя бесполезная армия. Черт бы их всех побрал.
— Зря вы пьете столько зелья, князь, — говорит Даррен, — оно может замутнять рассудок. Возможно поэтому вам кажется, что все они не подходят.
Я лиш ьотмахиваюсь и делаю еще глоток., чувствуя приятное покалывание в руках.
— Вы можете навредить себе этим.
— Я дракон, — говорю я, — мне ничто не может навредить.
Даррен смотрит на меня долгим взглядом но не решается продолжить.
— Ищи дальше. Если надо, используй любые средства. Разыщи для меня ту, которая будет достойна.
— Но князь…
— Ищи, Даррен.
— Вы не найдете ее…
— Заткнись, — от ярости, вызванной наглостью Даррена я сжимаю бокал в руке и он трескается. Осколки впиваются в мою руку и я с удивлением вижу как один из них пропарывает кожу и на ней остается порез. Он не заживает сразу, как это должно быть.
Я прячу руку, чтобы Даррен не видел крови, выступившей на ладони.
— Выполняй приказ, — бросаю я. — Оставь тех, на кого я указал, остальных отправь по домам и ищи дальше.
43
День идет за днем, мы с Клем сидим в комнате, запертые, словно в тюрьме. Но с тюрьмой тут есть приятная разница, нам приносят хорошую горячую еду и обращаются с нами совсем не как с преступницами. Скорее, как с гостями, которым не разрешено никуда выходить.
Нам приносят горячую воду, позволяя как следует вымыться в соседней комнате, где все оборудовано так, словно здесь жил раньше по меньшей мере какой-нибудь князь.
— Ничего себе, присвистывает Клем, когда видит настоящую белоснежную ванну. — Никогда такого не видала. И как этим пользуются?
— Из этих кранов должна течь вода, — говорю
