завтра к ним заявятся стражи и будут настолько упорны, что даже отпугивающая аура не сработает? Вдруг, вдруг, вдруг. Гурх бы побрал эту тварь Роро! Что ему вообще надо?!
И правда – зачем он убил своего помощника?!
(…На самом деле Полынь подготовил иллюзорный «труп» Лиссая с двумя целями: во-первых, чтобы никто не вздумал его искать, вот же он, мертвенький лежит, во-вторых, чтобы убедить других в своем внезапном сумасшествии.)
Все три недели переговоров по поводу товара и сотрудничества Шэбонатти бесконечно подчеркивал, что сам не принимает никаких веществ, – вспоминал Люха. Но, судя по тому, как однозначно и внезапно у него поехала крыша, бандюга лгал.
Хотя нет. Скорее всего, он сам уже начал где-то производить «водоросль» и теперь просто пытался разрушить их дело, уничтожив тем самым конкурентов.
Ублюдский Роро Шэбонатти!
Заклинание, выпущенное Полынью, сбило не успевшего выставить щит Люху с ног и отшвырнуло его в густые заросли дурманящих голову южных растений. Впрочем, на Люху они неожиданно произвели противоположный эффект: отрезвляющий.
Ибо: стоп.
А с какой радости столичный наркоторговец умеет настолько искусно колдовать, что сдерживает сразу двух профессиональных магов и кучу обычных охранников?
Кровь отхлынула от лица лежащего в кустиках Люхи, когда он понял: такого не бывает.
Это не Роро.
Все это время под личиной преступника скрывался кто-то другой, кто пришел по душу вухховцев и сейчас ломает комедию (для них – трагедию!..), чтобы… Возможно, чтобы уничтожить как можно больше драгоценного товара и отвлечь на себя внимание от чего-то еще более важного.
– Замочите его немедленно! – выскакивая обратно, истошно заорал Люха. – Он не должен выйти отсюда живым! Уничтожьте его любым способом, это не Роро!
Полынь мысленно выругался.
Вот мое время и вышло.
Нахмурившись, он отшвырнул летящее в него сдвоенное заклинание – колдуны додумались работать сообща, затем единым росчерком формулы снес нескольких охранников и, чувствуя, как уставшие мышцы начинают ныть из-за яростной битвы, бросился вслед за Люхой. Тот уже выбежал из растерзанной теплицы и мчался в сторону дома с пленниками.
Не успел Полынь Прыгнуть к нему, воспользовавшись теневым Умением, как к ним навстречу как раз с той стороны вылетел еще какой-то охранник, весь в крови.
– Люха! – вопил он. – Мы поймали какого-то урода! Рабов нет! Неизвестно, куда он дел их!
Пепел, пепел!
Полынь не стал Прыгать. Теперь, когда все пошло прахом, не стоит раскрывать свой козырь. Вместо этого он почти не глядя швырнул в Люху и охранника по парализующей формуле, заставившей обоих упасть и застыть.
Ауч, сколько же унни жрет это заклятье. Убить было бы проще, но нет: Люха должен предстать перед судом, и никак иначе.
Затем, уже чувствуя, как голова потихонечку начинает кружиться из-за безостановочного применения колдовства, Полынь собрал максимум энергии для того, чтобы превратить ее в еще один колоссальных размеров огненный шар, и отправил его к коттеджу, в котором он должен был ночевать.
После этого он изо всех сил поднажал в беге.
Бедра, колени, икры, голени, пальцы – давайте! Выкачивайте из себя энергию и в то же время создавайте новую! Легкие – раздувайтесь, будто кузнечные меха, насыщайте кровь кислородом! Сердце – бейся! Глаза – зрите, вот она, цель, – приближается все быстрее!
Как и все сильные маги, практикующие классическое колдовство, Полынь был развит физически. Пробежки не являлись для него чем-то редким – особенно с учетом работы Ловчим. Но он уже и не помнил, когда последний раз бежал куда-то с такой скоростью, с такой сносящей все преграды страстью – он чувствовал огромную ответственность за происходящее и вместе с ней – вину за то, что придуманный им план пошел наперекосяк.
Сзади раздавались злые возгласы и шипение бессмысленно взрывающихся в воздухе заклинаний: колдуны из теплицы преследовали Полынь, но он был слишком быстрым, чтобы они могли нагнать его.
С гулко бьющимся сердцем Внемлющий влетел в дом, предварительно отметив, что проход возле статуи закрыт.
Отлично. Очень хорошо, что Лиса поймали не там.
Едва ли не кубарем скатившись по ступеням, Полынь ворвался в подвал, где прежде мучили пленников. Не успел он сделать и шагу, как стоявший возле лестницы охранник направил на него арбалет, а притаившийся рядом маг – сложенные в боевую позицию пальцы.
Но это ладно. Ерунда.
Куда хуже было другое: в центре подвала стоял Лиссай, держащий на руках бессознательную девушку. И вот уже на него было направлено оружие нескольких человек, а притаившийся прямо за спиной принца бандит недвусмысленно прижимал нож к его шее.
– Еще один шаг, и твоему другу конец, – прорычал преступник. – Сдавайся, если не хочешь, чтобы я перерезал ему горло у тебя на глазах.
Вот это по-настоящему плохо.
Багровая капля крови выступила на светлой коже Лиссая. Изумрудные глаза Ищущего метали гром и молнии, взгляд его говорил: не вздумайте сдаваться, Полынь! Нельзя соглашаться на их правила! Не смейте!
Но Полынь считал иначе.
Рискнуть собой? Без проблем. Рискнуть лесным принцем? Нет. Точно нет.
Вздохнув, он медленно поднял руки.
Как же хорошо, что Полынь успел поджечь столь многое на ферме, а жара и сухость последних дней поспособствовали тому, чтобы пожар распространился с дикой скоростью.
Бандиты по приказу оклемавшегося Люхи бросились тушить огонь, который своими острыми алыми зубами намертво вгрызся в драгоценные оранжереи, в главный дом, даже в пересохшую траву и старые вязы, растущие между постройками. Теперь с них, стонущих и шепчущих, осыпалась пеплом кора, и ветви тянулись к небу, беспокойно ища спасения.
Конечно, деревья было жаль. У Полыни, шолоховца до мозга костей, сердце обливалось кровью оттого, что это он принес боль Смаховому лесу.
Но зато ревущее пламя было столь страшно, что потребовало внимания всех обитателей фермы. Сам Люха, колдуны и стражи, зельевары и мелкие помощники – все они пытались обуздать стихию и поэтому не стали пытать и убивать Полынь и Лиссая сразу, вместо этого просто нацепив на них и даже на так и не пришедшую в себя пленницу наручники и заперев всех (не только на замок, но и на заклинание) в подвале.
– Советую провести последние минуты вашей жизни в молитве! – рявкнул им Люха, прежде чем убежать наверх. Гнев искажал его лицо до неузнаваемости. – Ваша смерть будет отнюдь не завидной.
И они остались втроем в сыром подполе, пропитанном запахами крови, безнадежности и нескончаемых слез.
– Лиссай, вы как? – спросил Полынь. Им не оставили света, и могильная темнота вокруг не позволяла ничего разглядеть.
– Негодую, – коротко ответил тот и, судя по шороху, пошевелился, пытаясь удобнее устроиться на земляном полу. – Почему вы сдались им? Не верю, что вам бы не хватило сил справиться с шестью противниками. Тем более что не так давно вы раск-катали почти дюжину.
– Вот уж не ожидал, что вы столь высокого мнения о моих талантах, – хмыкнул Полынь.
Пожалуй, не стоит говорить Лиссаю, что он не хотел допустить ни шанса того, что бандиты перережут драгоценную глотку его высочества. Хотя, наверное, дело даже не в том, что Лиссай – принц. Будь он кем-то другим, даже кем-то незнакомым – Полынь поступил бы так же. Не совсем понятно, что это – вопрос личной ответственности или человеколюбия, – но факт таков.
– Я бы не смог противостоять им сейчас, – вслух сказал он, тоже почти не покривив душой. – Последний час я только и делаю, что колдую, и вам ли не знать, что классическое колдовство сжирает огромное количество сил.
– Но что мы будем делать теперь? – нахмурился Лис. В его голосе не было страха, скорее, что-то вроде злости… причем скорее на себя, а не на Полынь.
Кажется, гордому принцу ой как не понравилось, что это «из-за него» они теперь сами пленники. Сколько его ни убеждай в обратном, так и будет винить себя в том, что попался. Эгоцентрик.
– Выберемся отсюда, конечно, – пожал здоровым плечом Полынь.
– К-как именно?
В ответ в тишине подвала раздался треск.
– Ай, сколько ни делаю это, каждый раз больно! – грустно цокнул языком Внемлющий и вытащил кисти рук из наручников.
– Вы что, себе большие пальцы
