обезьяны сражаются бок о бок; Момби и Герт прорываются к ним сквозь лес противников, и лица их осунулись от измождения; Гламора и Глинда, едва отличимые друг от друга, сцепились в схватке и не замечают ничего вокруг — даже Дороти верхом на Тото. Я смутно осознавала, что меня затягивает нечто живое — и оно может меня уничтожить. Магию было уже не остановить. Меня несло, словно лист по течению, а река бурлила и билась о пороги. Единственное, что я могла сейчас сделать, — попытаться выжить.
24
Я с головой окунулась в темную, плотную магию, которая когда-то уже превращала меня в монстра. Но на этот раз я сдалась ей.
«Делай что пожелаешь», — мысленно шепнула я и почувствовала, как тело изменяется, растет. Пальцы Лулу удлинились, становясь темными щупальцами, которые обвивались вокруг моих предплечий и срастались с плотью. Лапы обезьяны таяли, врастая в мою спину, зато из лопаток вытягивались ее собственные крылья, настоящие, ребристые и кожистые, как у дракона. На лбу проступили рога, из десен выросли острые клыки, и я широко раскрыла огромную пасть, дико рыча. Пальцы теперь заканчивались когтями, на руках и ногах, покрытых мягким, как бархат, изумрудно-зеленым мехом, напряглись мышцы. Я превращалась в монстра. И мне это нравилось. Ощущение безграничной силы. Крылья за плечами, несущие меня прямо к врагу. На грани сознания я слышала голос Лулу, словно жужжание пчелы под стеклянной банкой, но не обращала на него внимания.
Тото встал на дыбы. Его жаркое дыхание ударило в лицо, и я материализовала клинок, ринувшись на первую из трех голов. Казалось, время замедлилось, когда лезвие коснулось чешуйчатой кожи и легко прорезало ее. Как по маслу! Первая голова с разинутой пастью, крутясь в воздухе, полетела на землю, а из шеи фонтаном ударила черная кровь. Я легко увернулась от клацающих челюстей двух других голов: я двигалась быстро и проворно, как стрекоза.
Дороти цеплялась за ленточку на шее пса и смотрела на меня не отрываясь. В глазах ее застыл страх. Одним движением я отсекла среднюю голову Тото.
— Нет! — завизжала Дороти, а последняя голова пса взвыла от ярости и боли. Тиранша разжала руки, отпуская ленточку, и кубарем скатилась со спины Тото.
Я замахнулась, готовясь полоснуть Дороти лезвием, когда она будет падать, но в последний миг остановилась. Было что-то такое в убийстве Дороти, но я никак не могла вспомнить… что-то важное…
Зарычав, Тото бросился на меня и выбил из когтей клинок. Я в ответ кинулась на него и вонзила клыки в чешуйчатое горло. Меня окатило горячей кровью пса, и я упивалась ей, вцепившись в растерзанную глотку. Добивать Тото остались обезьяны, они вцепились в последнюю голову. Я метнулась прочь, как раз когда пес рухнул на землю (глаза его были мертвенно пусты), и приземлилась прямо рядом с ним. Обезьяны попятились, выставляя оружие. Я видела свое отражение в их глазах, искаженное, страшное. И оно мне нравилось! Быть монстром круто. Можно делать все что угодно, убивать кого пожелаешь. Я могу всех их уничтожить! Страна Оз станет моей…
Вдруг глубоко в душе что-то ожило. Искрящееся и прохладное, словно горная река. Меня крепко обвили серебристые лучи. «Вернись, Эми!» Словно туфельки Дороти говорили со мной, не позволяя магии Оз окончательно покорить меня.
— Эми! — Голос Нокса вернул меня к реальности. Он мчался через все поле боя и звал меня.
Эми. Я Эми. Темная магия кружила по телу, не желая отступать. «Освободите меня, — попросила я. — Прошу, освободите».
Туфельки Дороти вспыхнули серебром. Я закричала, чувствуя, как хрустят кости, как Лулу отделяется от спины, вновь обретая свое тело. Это превращение далось нелегко. Оно было таким болезненным, что казалось, я умру здесь, рядом с бездыханным Тото. Я застонала от боли и страха, когда когти стали уменьшаться, а клыки втягиваться в десны. Мгновение спустя рядом оказался Нокс и обнял меня. Я прильнула к нему, словно к спасательному кругу, единственной помощи в океане боли.
— Ты в порядке, — шептал он, укачивая ноющее тело. — Ты в порядке… — Агония отступала, опустошая меня. — Никогда так больше не делай! — просил Нокс. — Никогда. Я решил, что потерял тебя… — Голос его дрожал от нахлынувших чувств.
— Что это была за чертовщина?! — закричала Лулу. — Ты что тут устроила, ведьма?!
— Дороти, — выдохнула я, когда с помощью Нокса поднялась на ноги. — Найдите Дороти.
Она лежала в траве рядом с Тото — его туша придавила ей ногу. Дороти изо всех сил пыталась подняться, слабо отталкивая тело пса, когда я приковыляла к ней. Казалось, меня держит только магия ботинок с бриллиантовыми шипами.
— Ты, — бросила мне Дороти, голос ее был скорее усталым, чем злым. — Всегда ты.
Она закрыла глаза, будто у нее не было сил даже смотреть на меня. Я знала, каково ей. Дороти сдалась на милость той же магии, которая сейчас едва не уничтожила меня. Она всю себя отдала Стране Оз. Даже возвращение в Канзас не избавило ее от вреда, причиненного колдовством. Я вдруг поняла: прикончу я ее или нет, Дороти уже обречена.
— Ты не можешь убить меня, — заявила она. — Ты не победишь! — Туфли на ее ногах засветились, и я, защищаясь, закрыла глаза рукой. — Не забывай обо мне, Эми, — сказала Дороти, натянув на лицо подобие улыбки, прежде чем исчезнуть.
— А можно было просто прибить эту стерву? Разве я многого прошу? — проворчала Лулу.
Обезьяны все еще боролись с армией Дороти, но теперь, когда их повелительница исчезла, а Тото умер, полуметаллические солдаты в замешательстве бродили по полю боя. Некоторые из них просто садились на землю и устремляли взгляд вдаль. Подобно машинам, которые отключили от сети. Другие бросали оружие или нападали на воительниц Глинды, объединившись с обезьянами. Но большинство из них были растеряны, они не понимали, с кем и для чего нужно воевать.
— Что с тобой произошло? — тихо спросил Нокс.
Я покачала головой.
— Не знаю. Думаю, меня спасли ботинки. Туфельки. Даже не спрашивай почему. Знаешь, что-то изменилось. Сегодня я могла убить Дороти. Я это чувствую. — Я посмотрела на сверкающие ботинки. — Думаю, теперь — с ними — все стало иначе.
Не успел Нокс ответить, как рядом приземлились
