день придет в себя. Тогда возможен допрос.
— Хорошо. Хоть какие-то положительные результаты в их разработках. А то три года уже даром хлеб едят. Я к себе заскочу. Потом в допросную. Мониторы когда почините? Трое суток уже прошло, а вы все как слепые сидите!
— Скоро. Программисты сказали, что к вечеру все будет готово.
— Поскорее бы. В отпуск с вами невозможно уйти. Солдаты, блин. Одного замучились ловить!
«Что же это? Я слышу то, что происходит на посту охраны? Но как?»
В голове в очередной раз зашумело, рот наполнился кровью и сознание померкло, в очередной раз лишив возможности понимать происходящее.
В лицо выплеснулось с пол ведра воды. На сей раз я лежал на медицинской каталке, но был так же прикован по рукам и ногам.
Помещение являлось тюремным блоком. Впереди виднелась решетка с толстыми прутьями и такая же открытая дверь. Голова раскалывалась, но не до такой степени как раньше. Поведя глазами из стороны в сторону, я вызвал очередной всплеск боли, но не такой продолжительной. Мысленно прочитав «Отче Наш», я попытался осторожно прислушаться.
Из всего хаоса возникшего гула, выбивался один плач, который, я мог поклясться, слышал раньше. «Карина! Жива!» На душе потеплело и я смог улыбнуться.
— Что лыбишься, падаль? Я тебя…
— Что тут у вас? — спросил вошедший Кирилл Антонович, перебив охранника.
— Мы тут… вот… сами глядите.
— Сколько раз вы будете дергать меня по пустякам? Вчерашнего мало было? Звали, чтобы посмотреть на сон этого сопляка?
Мужчина подошел ближе, заглянув в полуоткрытые глаза.
— Выходит выжил, Данила Игнатьевич? Сколько до тебя эти мясники в халатах в иной мир отправили, а вот тебе повезло. Сам угодил куда не следует. Теперь извини, расхлебывать будешь по-полной. На кусочки тебя изрежут, но узнают, чем же ты таким обзавелся. А если сговориться не удастся, у нас твоя красавица есть.
Тяжело вздохнув, я отвернулся в сторону и закрыл глаза. «Вряд ли представится шанс сбежать. Значит, станут разбирать по винтикам? Что ж, будем ожидать подходящего момента». И тут новая волна боли накрыла меня с новой силой…
…
— Солдат, мне нужна моя дочь! Ее зовут Карина Константиновна.
— Послушайте, товарищ майор, я безусловно уважаю вас и знаю все те заслуги, которые вы сделали для страны, но поймите, сейчас не тот случай…
— Сынок, я перехватывал секретные донесения западных стран еще тогда, когда ты пешком под стол ходил, поэтому уважь старика — сообщи Кириллу Антоновичу, что я пришел!
— Но я…
«Отец Карины? Константин? Не тот ли это оперативник, фотография которого до поры до времени висела в кабинете директора как лучшего сотрудника ФСБ?» Я сосредоточился, понимая, что отец Карины сейчас находится на проходной около охраны…
В голове не укладывалось, что появиится возможность услышать настолько удаленную речь. «Что это? Дар Всевышнего? Да какая в принципе разница? Главное сейчас было не в этом, а в скорейшем оставлении этого места».
Рация в кармине Кирилла зашипела, запищала и послышался голос охранника, который минутой ранее говорил с отцом Карины:
— Извините, что мешаю вам, Кирилл Антонович, но здесь пришел Константин — отец Карины. Требует вашего присутствия! Пропустить ил вы сами поднимитесь?
— Час от часа не легче, — пробурчал директор и добавил уже в рацию, — ждите, скоро буду!
Осмотрев меня долгим тяжелым взглядом, он отдал приказ охраняющим меня:
— Этого на исследовательский этаж! И… дождитесь меня!
Мужчина собрался уже уходить, но вернулся назад, в очередной раз столкнулся с моим презрительным взглядом и ударил в висок.
— Это за потраченное на тебя время, коллега!
В голове моментально вспыхнул водоворот искрящихся бликов и сознание стало проваливаться в черноту. Где-то на грани нового только-только начавшего развиваться слуха, я услышал шум двигателей приближающегося вертолета и все померкло нахлынувшей тишиной.
Меня куда-то везли. Куда именно, сказать было сложно. Глаза не хотели открываться, да и познавать признаки жизни в данной ситуации могло оказаться чревато дурными последствиями. Мозг плохо соображал. То ли отбили не то, что нужно, то ли еще не выветрилось действие алхимической жижи, куда так некстати «посчастливилось» свалиться.
Про Андрея я не думал. Не хотел думать. Был человек и нет его, раз разговоры о нем не ведутся. Давно следовало наказать эту сволочь. Жаль раньше подходящего момента для этого не представлялось.
Тело все так же находилось в горизонтальном положении с опоясывающими его ремнями и зажимами. Куда катили меня — к гадалке не ходи — на операционный стол. Скоро начнут применять те методы дознания, которыми в далеком прошлом обучали и меня.
…
— Ты должен отпустить мою дочь немедленно! — долетел до слуха голос.
— Я тебе ничего не должен, особенно после того, как ты с женой предали офицерский мундир и пошли против «Системы», прекрасно зная исход всей убогой авантюры.
— Наталья боролась за справедливость…
— Вот она справедливо и получила по заслугам. Где ты там ее похоронил? На родине в Хабаровске?
Кирилл находился в бешенстве. Даже с такого расстояния чувствовалась его злоба, словно пот, выступающая наружу. Его собеседник молчал. Возможно, закончились аргументы, а может просто он понял, что директора не переубедишь и решил свернуть разговор?
— Значит, тебя не переубедишь? — слался мужчина.
— Совершенно верно. Я привык доводить начатое дело до конца.
— Есть шанс, что я увижу свою дочь живой и невредимой?
— Конечно. Шанс всегда есть. Так что топай-ка ты домой, друг, пока моя мягкосердечность не закончилась и тебе не пришлось бы уносить ноги по обвинению в предательстве.
Кирилл Антонович отошел в сторону и достал рацию.
— Как наш объект исследований?
Один из конвоирующих меня взял свое переговорное устройство и ответил:
— Все в порядке. Транспортируется.
— Отлично. Ждите меня!
— Понял вас.
— О, смотрите, очухался, гад!
Мое бодрствование заметили. Удар вновь опрокинул мое сознание, заставив темноту господствовать над моим существом.
А потом меня били. Привязали к металлическому стулу, приваренному к полу и развлекались по полной. Удары сыпались со всех сторон. Повезло в том, что я мог слышать начинающийся размах для удара, напрячься и немного (насколько позволяли путы) сместиться в сторону для облегчения последствий. Не имей я вдруг открывшуюся способность, накинутый на голову мешок из плотной ткани сыграл бы со мной дурную шутку. А так я предугадывал движения еще в момент их зарождения.
Дальше пошли долгие часы избиений. Приходил Кирилл, потом вновь уходил в свой кабинет. Беседовал с научными руководителями проекта «Сверх армия в сверхдержаве» (как я узнал из их совместного разговора).
Били всем. Руками, иногда ногами, подручными предметами… За что? Да за все.
