class="p1">— Причаливаем? — пошутил он. — Чай и кексы ждут нас.
— Нет, рано! Я еще не вся промокла.
— Это легко исправить! — крикнул рулевой со смехом.
Лодка снова развернулась и понеслась по волнам. Он чувствовал себя огромной птицей, переполненный ощущением полной свободы и абсолютного всемогущества. Он должен запомнить этот момент навсегда. Жаркое солнце, серо-зеленое море, пахнущий солью ветер…
Неожиданно раздался свист лопнувшей веревки и испуганный вскрик. Он обернулся, что-то мелькнуло перед глазами. Болезненный удар, рывок, на миг все замерло. Над ним смыкается зеленая вода. Тишина оглушает, отрезая его от мира живых. На зеленом фоне зловеще чернеет вытянутая раковина диковинного моллюска. Это лодка, но до нее не доплыть. Холодная вода сжимает в безжалостных тисках. Становится темнее. Он закрывает глаза от страха. Его путешествие закончилось. Спросит ли кто-нибудь на той стороне, было ли это приятное путешествие?..
…Лоуренс проснулся тяжело дыша, мокрый от пота. Все еще находясь во власти кошмара сновидец не сразу осознал, кто он и как оказался в своей постели. Лоуренс лежал поперек кровати, наполовину задушенный простыней. Руки затекли. Со стоном освободившись, он сел. За окном брезжил рассвет.
Отбросив простынь, Лоуренс кое-как доковылял до стола, отодвинул штору и со страхом уставился на спокойную серую полосу воды. Место, ставшее ему могилой. Он впервые пережил во сне смерть и это потрясло его. Физическая боль притупилась, но мука угасающего сознания, осознающего безнадежность своего положения, все еще оставалась с ним. Не в силах справиться с этим, сновидец беззвучно зарыдал.
Море осталось безразличным к его горю.
Немного придя в себя, выполнив серию дыхательных упражнений, Лоуренс понял, что кроме пережитого во сне, его еще кое-что сильно беспокоит. Было слишком тихо. Он присмотрелся к кромке воды. Она была неправильной… Вода застыла без движения, словно налитая в блюдце — без намека на волны, пену. В небе белела маленькая изломанная фигурка.
— Чайка… — прошептал он с ужасом.
Птица висела без движения в воздухе словно чучело на лесках в музее. А может это и было чучело? На пирсе не было ни души. Никто не возвращался после ночного лова. Лодки стояли пустыми.
Охваченный мрачным предчувствием, Лоуренс второпях оделся, не удосуживаясь застегнуть рубашку или надеть носки. В два прыжка миновав лестницу, схватил с вешалки в прихожей пальто, набросил на плечи, и выскочил из дома. Здесь он остановился, резко обернулся и посмотрел в окна коттеджа — ни движения. Дом был пуст. Сновидец сделал один робкий шаг, еще один, прислушиваясь к звукам, но не услышал ничего. Ни собачьего лая, ни крика чаек, ни звона колокольчика молочника.
Из-за ограды торчали обрезанные черенки роз, готовые превратится в пышные кусты к лету. Лоуренс осторожно притронулся к ним. Тошнотворное чувство гадливости охватило его, словно он потрогал что-то мертвое, если не по виду, то по своей сути. Он отдернул руку, пытаясь вытереть пальцы о пальто.
Ветра не было, воздух был неподвижен. Он медленно прошелся по набережной, встречая застывших в странных позах птиц, насекомых, зверей. Кафе уже открыто, дверь приветливо распахнута, на стойке стоит холодная чашка чая, но нет и следа людей. Он поискал глазами птицу, которую видел из окна, но не нашел ее.
Лоуренс почувствовал невероятную усталость. Сгорбившись, сновидец опустил голову. Как раз во вовремя, чтобы заметить молодого петушка, бегущего по камням параллельно замершей кромке воды. Эта была молодая птица, рябого окраса. На фоне гальки петушка было легко потерять из виду, если бы не скорость, с которой он двигался. Обрадованный живому существу, Лоуренс поспешил за ним.
Петушок нервно оглянулся и ускорил бег, спасаясь от преследователя.
— Я не причиню тебе зла! — крикнул Лоуренс.
Погоня продолжалась долго. Сновидец совершенно запыхался, пытаясь нагнать птицу, но как только он приближался, наклоняясь, чтобы схватить ее, она ловко ускользала из рук в последнее мгновение. Наконец петушок резко свернул в сторону, юркнул в проулок между домами и исчез.
— Проклятье! — сипло прохрипел Лоуренс, пытаясь отдышаться.
Он огляделся, пытаясь понять, куда его занесло. Место было знакомым. Определенно, он когда-то бывал на этой улице. С порывом ветра в глаза попал песок, он проморгался, вытирая набежавшие слезы. Перед ним высился дом, знакомый ему до мелочей. Именно в нем он прожил множество счастливых лет с женой. Движимый любопытством, Лоуренс спустился по дорожке к входу. К его удивлению дверь была приоткрыта.
Осторожно толкнув ее, он вошел внутрь, не зная, стоит ли дать о себе знать, громким возгласом или лучше промолчать. Так ничего и не решив, он оказался в скромно обставленной прихожей. При виде женской обуви у него сильнее забилось сердце. Он снял с вешалки женский плащ и прижал к груди, вдыхая запах. Аромат, узнаваемый из тысячи. Ее плащ. Борясь с желанием забрать его с собой как трофей, Лоуренс повесил плащ обратно.
В гостиной царил беспорядок, кресло у камина перевернуто, книги раскинуты по полу, фигурки птиц, стоявшие на каминной полке, разбиты. Из-за тяжелой зеленой гардины, не пропускающей солнечный свет, торчала мужская туфля. Забыв, как дышать от волнения, Лоуренс шагнул к окну, стараясь не наступать на осколки и медленно отодвинул ткань.
Никого. Туфля пуста. Он осмотрелся в поисках второй и обнаружил ее в камине. Что произошло? Где хозяева дома и почему в комнате царит бедлам? Он продолжил беглый осмотр. Кухня и ванная оказались нетронуты, в них все находилось на своих местах, но на втором этаже картина была печальной.
В спальне, пропитанный неприятным сладковатым запахом, стоял пустой шкаф с раскрытыми створками. На полу бесформенным ворохом лежало разбросанное постельное белье. На одной из подушек обнаружились засохшие пятна крови.
Встревоженный, сновидец заметался по комнате. Неужели здесь произошло преступление? Где его жена? Он отбросил одеяло, перевернул простыни. На полу нашелся скомканный платок с вышитой монограммой. Платок был еще влажный, когда Лоуренс поднял его. Удушливый химический запах витавший в воздухе стал сильнее. Золотые нити вышивки расплылись перед глазами сновидца. Его тело обмякло, он покачнулся и медленно осел на пол.
* * *
Лоуренс проснулся с сильной головной болью. Его мутило, во рту стоял неприятный металлический привкус, словно он надышался выхлопными парами. Едва раскрыв слезящиеся глаза, он с трудом сел на кровати. Обрывки прошедшего кошмара улетучивались из памяти, но он обязан был его записать. На секунду сновидец подумал, что возможно все еще спит и отвесил себе пощечину. Она получилась весьма болезненной, а потому убедительной.
Борясь с тошнотой, Лоуренс взял чистый лист. Слова, едва оформившись в сознании, торопливо переносились на бумагу. Два неприятных сна: первый о морской
