не худшая доля.
– И в чём же та доля? Сидеть в стеклянной коробке с тремя дизайнерскими соляриями и изводить за ночь по комплекту постельного белья? Смотреть каждый день в глаза мужчине, которому на тебя наплевать?
Ольгер пожал плечами:
– Успокойтесь. На самом деле плюсов гораздо больше. Если хотите, могу рассказать, как живётся в Морлескине знатной даме…
– Не хочу. Уйдите, Ольгер. Я уже устала от вас.
Он развёл руками:
– Алиша, да что случилось? Вы такая живая, в вас столько сострадания и твёрдости духа. Совсем недавно вы так хотели помочь… Почему вы ведёте себя со мной, как со злейшим врагом?
– Ольгер, если вы считаете, что это я должна вам объяснять, а не наоборот, то увы. Я столько раз спрашивала, зачем вы меня удерживаете? Вы мне объяснили?.. Я не могу вас выносить больше. И вообще, вы, Ольгер, очень… очень-очень хреновый толкователь! – отрезала я.
– Да почему же вы так боитесь этой свадьбы? – изумился он. – Если дело в том, что вы пока не готовы подпустить к себе мужчину, то успокойтесь, я с вами спать не стану!
– Как это не станете?! – вырвалось у меня прежде, чем я поняла, что веду себя как идиотка.
– Да так это не стану, – усмехнулся он, глядя на меня в упор. – Но вы опять недовольны, я смотрю. Не угодишь вам. Я же вам говорил, что с этой стороны никакая опасность вам от меня не грозит.
– Тогда зачем вам приспичило на мне жениться?
Ольгер устало зажмурился и зажал переносицу пальцами.
– Алиша, вам сколько лет?
– Двадцать один. Будет скоро.
– В этом возрасте пора бы вам уже кое-что понимать про секс, любовь и женитьбу. И представлять, что эти три элемента могут удачно сочетаться как все вместе, так и попарно. А иногда прекрасно существуют порознь.
Вот ничего нет хуже и позорнее, чем выглядеть полной дурой перед мужчиной, который, несмотря ни на что, всё-таки нравится…
– А не пойти бы вам к чёрту?! – беспомощно разозлилась я.
Ольгер вздохнул, развернулся и ушёл, не сказав ни слова.
Я осталась стоять на террасе.
– Мряу.
Кот боднул меня в ногу.
– Дайра, раз ты знаешь, как сюда попасть, ты же должен знать, как отсюда выйти? Ты же родился здесь, да? Ты всё здесь знаешь?
– Мя! – коротко ответил Дайра и уставился на меня честными немигающими глазами.
– Мне нужно отсюда как-то исчезнуть!
Кот шумно вздохнул.
– Помоги мне, пожалуйста! Ты же слышал его! И что до этого разговора было, тоже ведь слышал с навеса? Я не могу так, я ничего не понимаю. Для чего это ему?! Что он хочет?!
Кот поднялся на задние лапы и потянул ко мне морду.
– Целоваться? Нет уж! А вдруг это превращение окажется последним?
Дайра угрюмо пялился на меня. Видимо, упрекал за то, что задаю ему кучу вопросов, но не желаю ничего сделать для того, чтобы он смог на них ответить.
Он всё так же упорно стоял на задних лапах, нетвёрдо покачиваясь, как пьяный.
Ругая себя, я присела и, наклонившись, чмокнула его в лоб. А потом выпрямилась, заслонилась от искр и отступила назад. Через несколько секунд я услышала, как в мою сторону шлёпают босые ноги.
Дайра остановился в шаге от меня, и я бросилась ему на шею, как старому другу.
Его кожа и разлохмаченная борода, защекотавшая мне ухо, невыносимо воняли палёной шерстью.
– Вот зачем ты упрямилась? Если я настаиваю, значит, надо сделать, – проговорил он хрипло. – Даже когда я кот, я в состоянии взвесить риски.
– Но Ольгер очень убедительно объяснил, почему тебе нельзя больше…
Дайра отстранился от меня и сказал строго:
– Если что-то опасно, это ещё не значит, что этого не стоит делать никогда. Иногда очень даже стоит… Ты как, Аля?
– А ты сам не видел? Тебе ещё раз рассказать? В лицах?
– Всё видел, всё слышал, – кивнул он. – Я же с самого утра там, на навесе. Жарко там, фу…
– Жарко тебе? – слёзы защекотали мне горло. – Думаешь, это самое неприятное? Ну, как, как можно так наплевательски относиться к собственной жизни?! Когда ты сбежал?
– Вчера, незадолго до полуночи.
– Куда Коста смотрел?!
Дайра невинно пожал плечами:
– Да он старался вовсю. Но как-то мне с ними не сиделось. Я же должен знать, что происходит.
Он оглянулся на столик с неубранным подносом, сглотнул и сощурился:
– Можно мне? А то жрать хочется просто зверски.
