В них было столько злости, что внутри у меня всё похолодело.
– А эта что тут делает? – спросил он, обращаясь к Элоди. Не удостоив меня больше ни единым взглядом, он вновь сосредоточил всё своё внимание на ней. В этот момент он походил на дрессированного пса в ожидании команды хозяина.
У меня снова больно кольнуло в сердце: видеть его в таком состоянии было невыносимо. Мало того что он вёл себя странно, он ещё и был бледен как мел и казался совершенно измождённым, как будто глаз не сомкнул с нашей последней встречи.
Моя злость на Элоди всё росла. Да что же она такое с ним сделала?! Внезапно я поняла, когда именно это произошло: в тот промежуток времени, когда она отправила меня к ужину со своим отцом, а сама задержалась где-то с Матсом.
Слово «эта» из уст Матса и тон, которым он его произнёс, вновь причинили мне такую же боль, какую я чувствовала, убегая отсюда в прошлый раз. Трудно было смириться с тем, что теперь Матс обращается со мной так, будто мы больше не друзья и он меня на дух не переносит.
Больше всего мне хотелось на него накричать, сказать «приди в себя», потрясти за плечи, а в крайнем случае даже влепить пощёчину. Сделать хоть что-нибудь, чтобы вывести его из этого транса – или что там это за состояние. Но в тот момент я ничего не могла предпринять.
Элоди присела рядом с Матсом на подлокотник кресла и положила руку ему на плечо. Я поняла, что это сделано лишь с целью спровоцировать меня.
– Так чего именно ты хочешь? – сверкнула на меня глазами Элоди. – Что-то мне не верится, что ты вот так вдруг взяла и изменила своё мнение. В общем, выкладывай. Что тебе нужно?
– Я совершила ошибку, – снова начала я, толком ещё не зная, что скажу дальше. Я стояла посреди комнаты, а Матс и Элоди сидели напротив – словно два следователя на допросе. С той лишь разницей, что он так и льнул к ней, точь-в-точь, как... как если бы был в неё влюблён. Видеть это оказалось выше моих сил, поэтому я старалась не встречаться с ним глазами и смотреть лишь на Элоди.
Что она действительно хорошо умела, так это внушить собеседнику, будто он самый бестолковый человек в мире. И при этом ещё сделать вид, что она, именно она достойна искреннего сострадания за то, какую несправедливость ей приходится сносить!
– Теперь я наконец поняла, что, только работая с тобой, смогу до конца понять и раскрыть свой талант. Ты права – этот талант делает нас лучше. Он говорит о том, что мы истинные... – мне еле удалось выговорить следующее слово, – высокорожденные.
Как бы то ни было, это моё преимущество, решила я. В её глазах я действительно одна из этих так называемых высокорождённых. Ведь я не только сентифлёр, а ещё и одна из Альвенштейнов, и наши роды связаны – об этом не следует забывать. Кроме того, за мной стоит основатель аптеки ароматов Даан де Брёйн, человек, которым она – судя по её расспросам – восхищается. Она хочет, чтобы я была на её стороне, а артачится, просто чтобы поквитаться со мной за то, что я изначально отклонила её предложение.
– Ах вот как? Значит, теперь ты хочешь быть одной из нас? – вновь спросила Элоди. – С чего бы такая перемена во взглядах?
– Люци предательница, – сказал вдруг Матс. – Нельзя ей доверять.
– Да, ты прав, cheri (Милый (фр.)). Люци верить не стоит. – Элоди окинула меня ледяным взглядом. – Матс рассказал мне, будто ты хочешь выведать, где находится наш метеоритный порошок?..
Я судорожно сглотнула и чуть не хлопнула себя по лбу. Могла бы и раньше догадаться, что Матс услужливо выложит ей всё о наших планах, это же было ясно как день.
– У тебя есть всего один шанс вновь заслужить моё доверие после того, что ты устроила, – заявила Элоди тоном, в котором должно было читаться великодушие. – Ты абсолютно уверена, что хочешь стать одной из нас? Высокорождённой?
Я кивнула – на всякий случай трижды, чтобы она мне точно поверила.
– Хорошо, – сказала Элоди, поднимаясь с подлокотника. – Тогда докажи это!
Она протянула Матсу руку, которую тот с улыбкой заключил в свою, и они вместе вышли из комнаты. Внутри у меня всё сжалось от этого зрелища.
– Следуй за нами, – рявкнула Элоди, и мне ничего не оставалось, кроме как подчиниться.
Глава 27
Элоди привела меня в тот самый выставочный зал музея ароматов, который показывала нам с Матсом накануне, и, направившись прямиком к витрине, сняла с неё один из флаконов. Таких бутылочек я раньше никогда не видела, а этикетку Элоди, к сожалению, закрыла рукой.
– Я тебе уже говорила: существует только «да» или «нет». Никаких «может быть». Это твой последний шанс доказать нам, что тебе можно доверять. – Элоди самодовольно посмотрела на меня и встряхнула флакон, – С помощью вот этого ты покажешь, с кем хочешь быть. Без компромиссов, Решение принимается один раз и на всю жизнь. Это момент истины, Люци! Вдохнув аромат, который я держу в руке, ты уже не будешь абсолютно такой же, как прежде. Перестанешь скучать по родителям, сотрёшь из памяти брата и всё, что прежде играло какую-то роль в твоей маленькой жизни. Всё это покажется тебе мелким и незначительным – каким и является на самом деле. – Элоди на секунду смолкла, не сводя с меня глаз. – Если ты пойдёшь на это, я разделю с тобой всё, что у меня есть. Мы станем сёстрами, как это нам и предназначено, как это и предопределено нашей родословной. Я буду за тобой присматривать и посвящу тебя во всё, что знаю и умею. А ты научишь меня всему, что знаешь и умеешь ты. Так мы удвоим наши способности. А объединившись, мы сможем многого достичь. Ты разделишь со мной право управлять новыми аптеками ароматов, и тогда никто – абсолютно никто и ничто – не сможет с нами тягаться.
У меня перехватило дыхание. На такое я не рассчитывала. Не могу же я... Ни за что, ни в коем случае я не стану вдыхать этот аромат – что бы там Элоди ни держала в руке!
