свете фонаря, показалась фигура.
— Какого хрена⁈ — выдохнула Инга.
— Семён? — изумилась Марина. — Это Семён!
Лицо Ярослава исказила гримаса злобы.
— Пришибу, ублюдка!
— Похоже, мы в ловушку угодили, — поморщилась Нонна и снова завела двигатель. — Тикаем, ребята. Тикаем!
Семён поднял руки в примирительном жесте, сделал пару шагов, выкрикнул:
— Стойте! Я один! Нам нужно поговорить, вам угрожает опасность! У вас сейчас каждая минута на счету! — без резких движений, он вынул из кобуры пистолет, положил его на землю перед собой. — Я вам не враг, больше — нет! Кое-что случилось, и мы с вами теперь в одной лодке! Выслушайте меня, если хотите жить!
— Я не ощущаю никаких монстров вокруг, — заявила Марина. — Это не ловушка, он действительно один. Мы должны его выслушать.
— Не нравится мне всё это, — проворчала Нонна, — но ты права, нужно с ним поговорить. Уверена, что это не ловушка?
— На все сто.
Ярослав с досадой поглядел на Марину, на Нонну.
— Какая, нахрен, разница, что он нам скажет? Ему по-всякому верить нельзя. Он на мразей работает. Давайте я просто выйду и разберусь с этим мудаком.
— Решайте скорее! — нетерпеливо выкрикнул Снмён. — Возможно, Варвара уже послала сюда своих монстров. Вы сильно рискуете, оставаясь здесь!
— Я ему верю, — сказала Марина.
Инга удивлённо захлопала глазами.
— Это твой дар, да? Ты теперь ложь от правды отличать умеешь?
— Нет, — покачала головой Марина. — Это не дар. Я ему просто верю. Да и включите логику, в конце концов. Зачем ему предупреждать нас об опасности, если он что-то замышляет? Наше убежище раскрыто, это факт. Был бы Семён настроен против нас, он просто дождался бы подкрепления, но он пришёл к нам.
Нонна приняла решение. Открыла дверцу.
— Давай в машину.
Семён подхватил пистолет, сунул в кобуру, затем быстро забрался в салон и уселся на сиденье рядом с Мариной.
— Повторяю, времени у нас нет. Об этом месте знает Мамонт. Я пытался его грохнуть, но он, сволочь, сбежал. Наверняка он уже позвонил Варваре.
Нонна хлопнула ладонями по рулю, выругалась, но тут же успокоилась и произнесла почти ласково:
— Инга, деточка, будь добра, поступи так, как мы поступаем с мразями. Прямо сейчас.
— Поняла, — отозвалась Инга со злорадной усмешкой.
Она сидела позади Семёна и ей даже с места не пришлось вставать, чтобы приставить контакты электрошокера к его шее и нажать на кнопку. Бывший слуга Варвары задёргался точно паралитик и потерял сознание.
— На всякий пожарный, — прокомментировала содеянное Нонна.
— В этом не было нужды! — возмутилась Марина. — Он пришёл, чтобы помочь…
— Быстро же твоя злость прошла, — перебил её Ярослав. — Совсем недавно ты готова была всех мразей и их приспешников на части разорвать, а теперь заступаешься за этого, — кивнул на Семёна.
— Хватит! — повысила голос Нонна. — Похоже, времени у нас действительно мало. Так. Ярослав, возьми у него пистолет. Сейчас бежим в дом, забираем документы, ноутбук, деньги, да вообще всё, что необходимо. На всё про всё у нас пять минут.
Пяти минут хватило. А через семь, «Газель» уже выезжала с территории посёлка.
* * *
Мамонт стоял на коленях перед Варварой в гостиной её дома, и мямлил:
— Семён предал тебя… предал…
Ему пришлось ехать сюда на такси. Раз двадцать пытался дозвониться, но хозяйка не брала трубку. Теперь он знал почему: ей не до того было, здесь, в экопосёлке, произошла какая-то лютая хренотень. Не для него одного эта ночь стала паскудной.
— Семён, этот мудак, Рыжика замочил. Прям в глаз ему выстрелил. А я еле ноги унёс. Если бы пистолет не дал осечку, лежал бы сейчас там, в лесу, рядом с Рыжиком, — он хлюпнул носом и содрогнулся, вспомнив, как продирался в кромешной тьме через кустарники, как в овраг свалился и чудом себе ничего не переломал. Сейчас ему казалось, что какие-то высшие силы его сберегли. Или, скорее, низшие, те, что далеко от Бога, учитывая, кем он являлся. Выбравшись из оврага, ломанулся дальше. Падал, поднимался и бежал, бежал, гонимый паникой. Ему мерещилось, что Семён догоняет, что тот уже близко. Хотелось забиться под какую-нибудь корягу или поваленной дерево, затаиться. Но ноги, словно взбунтовавшись против рассудка, несли вперёд. И тут случилось ещё одно чудо — продравшись сквозь молодую поросль, выскочил на шоссе. Словно всё это время знал, куда бежать. Вдалеке показался свет фар, и он ощутил себя самым удачливым человеком в мире. Встал посреди дороги, замахал руками, закричал: «Помогите!» Перед ним остановилась фура. Водителем оказался крепкий мужик дальнобойщик. Выбравшись из кабины с монтировкой в руке, тот выплеснул из себя поток отборного мата. Пока тот ругался, Мамонт, едва не плача, умолял до города его подвести. Наконец, водила успокоился, вошёл в положение. Подвёз. Мир всё-таки не без добрых людей.
— Но мы ведь теперь знаем, где логово этих ушлёпков, — Мамонт набрался мужества и поглядел в глаза Варвары. Лучше бы не глядел, появилось ощущение, словно прикоснулся к чему-то невероятно холодному. Снова уставился в пол перед собой. — Нам бы прямо сейчас туда… с большой командой. Всех перебьём.
Варвара меланхолично моргнула.
— Плохая ночь, — её голос был тягучим. — Очень плохая. Шпион проник в мой дом, несколько слуг погибло, Рыжик… ещё и предательство Семёна.
После событий в посёлке она провела в «гнезде» в подвале не больше часа. Пыталась успокоиться, привести растрёпанные чувства в порядок, но не получилось. Её бесило, что какие-то людишки посмели бросить ей вызов. С тех пор, как попала в этот мир, она воспринимала людей исключительно как расходный материал, как марионеток. И вот нате, пожалуйста, нашлись те, кто взбунтовался. В своём ледяном Аду Вара расценила бы это как достойное уважения бунтарство. Но не здесь, не в случае с жалкими человечками. Гордыня не позволяла всё так расценивать.
— А вот скажи мне, милый мой толстячок, как так вышло, что, будучи напарником Семёна несколько лет, ты не разглядел в нём эту гниль? Я-то с ним не так много общалась, мне простительно, но ты… — её лицо сморщилось, став похожим на лицо старухи, в глазах появился серебристый блеск. — Ты должен был догадаться, что он меня предаст!
Мамонт, скукожился, задрожал, сообразив, что хозяйка решила сделать из него крайнего. И как, чёрт возьми, оправдаться? В голову лез только исключительный бред.
— Я… мы… прости… — он всхлипнул. — Семён хитрый. Хитрый он. Хитрый. Прости, что не увидел в нём эту гниль.
— Простить?
— Да, да, прости, хозяйка! Всё для тебя сделаю! Всё!
Лицо Варвары было наигранно задумчивым. Прищурившись, поглядела на свою руку, кожа на которой стала прозрачной, словно состояла из крошечных ледяных чешуек. Ладонь вытянулась, ногти удлинились и теперь походили
