Голос Пола проносится у меня в голове, и от этого я прислоняюсь к столу и зажимаю уши руками.
Затем свет гаснет, и он бросается ко мне.
— Простите, все в порядке? — в его голосе слышится паника.
Я смеюсь, выпрямляясь.
— В порядке. В порядке. Ты просто слишком громко крикнул, вот и все.
— Значит, это правда сработало? — спрашивает он. — Как долго это будет у меня? И вернется к вам?
— Я надеюсь на это, — признаюсь я, поскольку на самом деле у меня никогда не отнимали голос. — Энергия возобновляема. Я получил этот голос благодаря практикам, так что он должен вернуться. Но на данный момент я его исчерпал. Что касается тебя, это зависит от обстоятельств, — я смотрю на класс, испытывая прилив гордости от того, насколько они все восхищены. Вот почему я здесь. Это мое предназначение.
— Я не даю гарантии, что когда-нибудь возникнет именно такой сценарий, — говорю я им, — потому что вс закончится лишь перебранкой, но теперь вы знаете, что если окажетесь в ситуации, когда, возможно, кто-то атакует вас огнем, вы сможете отвести этот огонь от себя и либо использовать его, либо направить на противника.
— Можно устроить еще одну демонстрацию? — спрашивает Матильда. — Что-нибудь, что поможет остановить всадника без головы?
— Конечно, — отвечаю я, но добровольца не приглашаю. Обычно я постоянно придираюсь к Кэт, поэтому для разнообразия решил взяться за Брома.
За Брома, который не продемонстрировал никаких магических способностей.
Но, если он родственник Сестер Софи и Маргарет, в его жилах течет огромная сила. В конце концов, должна же быть какая-то причина, по которой именно он выбран для Кэт. И как же глупо, что я разочарован тем, что не стал тем избранником, за которого Кэт должна выйти замуж?
— Бром Бонс, — говорю я ему, взмахнув рукой. — Не хочешь подойти сюда и помочь мне продемонстрировать, как защищаться от всадника без головы?
Ох, если бы взгляды могли убивать, я был бы мертвецом.
Но Бром поднимается на ноги, и я, честно говоря, удивлен, что он вообще это делает, учитывая… ну, все остальное. А еще мне становится жарко от осознания того, что даже в такой обстановке он слушается меня, как хороший мальчик. Мне требуется все самообладание, чтобы не похвалить его, когда он встает передо мной на платформе.
Я все еще улыбаюсь, как дурак.
— Бром, — говорю я ему, стоя гораздо ближе к нему, чем к Полу.
— Профессор Крейн, — медленно произносит он, его челюсть напрягается.
— Слушай, — говорю я, постукивая пальцем по подбородку, — давай на мгновение представим, что ты всадник. Какой силой ты бы обладал, какую магию использовал, чтобы попытаться причинить мне боль?
Он пристально смотрит на меня.
— Я бы, наверное, взял свой топор и отрубил вам башку.
Студенты расхохотались. Даже я нахожу это забавным, хотя и немного тревожусь из-за того, насколько серьезно он это говорит. Возможно, мне следует быть более осторожным с ним.
— Ладно, — продолжаю я, — давай на мгновение представим, что всадник — это злой дух. Как бы я мог обезвредить такого духа?
И если бы настоящий всадник мог прямо сейчас дать Брому какую-нибудь реальную информацию, это было бы замечательно.
— Тебе пришлось бы отключить источник, — говорит Бром, удивляя меня, и я не уверен, то ли он просто придумал это, то ли он что-то знает.
— Источник? — спрашиваю я. — Ты имеешь в виду…
— Профессор Крейн? — спрашивает один из студентов.
Я искоса смотрю на Брома, пытаясь понять его, затем перевожу взгляд на студентов. Они стоят у окна вместе с несколькими другими, уставившись на улицу.
— Что там? — раздраженно спрашиваю я, желая, чтобы Бром продолжал говорить.
— На крыше собора стоит девушка, — говорит Джозефина, глядя на меня выпученными глазами.
— Что? — говорю я, сбегая с платформы и подбегая к окну, прижимаясь лицом к стеклу. И действительно, на вершине готического собора, между двумя шпилями, стоит девушка.
Но не просто девушка. Она худая, с длинными темными волосами и одета в грязное белое платье, разорванное по швам.
Она в точности похожа на девушку, которую я видел у озера однажды вечером, перед тем как пришли Сестры и забрали ее.
— Это Лотта, — говорит кто-то еще. — Она была на уроке истории в первую неделю учебы, а потом так и не вернулась.
Внезапно Кэт оказывается рядом со мной, и я пододвигаюсь, чтобы освободить для нее место, Бром следует за мной.
— Боже мой, — шепчет Кэт. — Она сейчас прыгнет.
— Ты уверена? — спрашиваю ее, и, конечно же, девушка начинает смотреть через край и свешивать одну ногу.
— Господи Иисусе, — ругаюсь я и выбегаю из класса по коридору, врываюсь в двери и оказываюсь на улице. Я слышу, как все ученики следуют за мной, мы бежим под мелким дождем, крича девушке, чтобы она не прыгала, и через несколько секунд Бром оказывается рядом со мной, и мы несемся по мокрой лужайке к собору.
— Попробуем ее поймать? — спрашивает он, быстро передвигая ногами.
— Мы должны что-то предпринять, — говорю я. — Лотта! — кричу я, когда мы подходим ближе, надеясь, что это действительно ее имя. — Оставайся на месте, не прыгай!
Но Лотта начинает смеяться.
— Оставаться на месте? — кричит она в ответ. — И позволить им продолжать поедать меня заживо? Мы все просто мухи в паутине.
И затем, прежде чем мы с Бромом успеваем до нее добраться, она вскидывает руки в воздух, словно танцующая балерина, и падает. Я кричу, словно в дурном сне, наблюдая, как ее тело вращается на пути вниз, приземляясь на каменную дорожку с тошнотворным шлепком.
Я останавливаюсь как вкопанный, не зная, что делать.
Воспоминания о Мари всплывают в моем сознании.
Я будто вижу, как голова Мари ударяется о деревянный пол в гостиной, кровь растекается вокруг, словно плащ смерти. Если бы ковер был на несколько дюймов длиннее, она была бы жива, он смягчил бы удар.
Но он не был, и Мари умерла.
Я как сейчас вижу ее глаза, устремленные
