же самое в том доме. В Портал-Хаусе.
– Мы просто хотели это испытывать, – сказал Вундер. – Вот как всё было. Она не та, за кого мы её принимали. Она не та, кем мы хотели, чтобы она была… кем я хотел, чтобы она была. – Он скрестил руки на груди. – Я не пойду к ней. Я больше никогда не хочу её видеть.
– Что ж, если ты не хочешь туда идти, это не значит, что мы с Дейви должны опустить руки! – сказала Фэйт. – Если ты сам не хочешь верить в своё чудо – прекрасно! Может, это чудо окажется предназначено для меня! Ты хоть помнишь о моём дедушке?
Вундер уставился на неё.
– Что ты хочешь этим сказать? Я ни разу не встречался с твоим дедушкой.
– Ты помнишь, что его больше нет? Что я была с ним близка? Что мне… – Она ещё глубже зарылась в капюшон, накрыв им глаза, а потом продолжила: – Что мне грустно с тех самых пор, как его не стало?
– Я об этом не знал, – сказал Вундер. – И мне жаль. Но он был старым! Он прожил долгую жизнь! Он был…
– Он не был старым! – прокричала Фэйт, откидывая капюшон. – Ему было 59! Он был молод! Он был слишком молод, чтобы умереть. И он видел чудо – видел, как спирали на том доме крутились. И я тоже видела. И Милагрос знает об этом. И она сказала, что она здесь, чтобы помочь нам. Она сказала, что хочет помочь всем, кто кого-то потерял! И я одна из них, даже если ты об этом не помнишь, и ты тоже, даже если ты не хочешь помогать!
Вундер был слишком зол, чтобы почувствовать вину за то, что сказал. Слишком зол, чтобы сделать что-то ещё… Поэтому просто прокричал в ответ:
– Она ничего не может изменить! Это всё ложь!
Фэйт внимательно посмотрела на него. А затем плотно закуталась в мантию.
– Ты снова начинаешь, Вундер, – сказала она. – Случилось что-то плохое, поэтому ты больше не веришь в чудеса, да? Что ж, со мной всё не так. Я найду своё чудо. Я не боюсь темноты.
Она широким шагом вышла из комнаты. Дейви остался, он кусал губу, и вид у него был расстроенный и жалкий.
– Милагрос просила нас сказать тебе, что, когда ты будешь готов, она будет тебя ждать, – тихо сказал он.
Рюкзак Вундера лежал рядом с его кроватью. Он выхватил из него Чудеса.
– Отдай это ей, – сказал он. А затем швырнул дневником в Дейви.
Дейви вовремя отошёл с дороги. А затем поднял дневник и ушёл.
И каменное сердце Вундера стало холоднее, чем когда-либо. Тяжелее, чем когда-либо.
И в нём была пустота. В его сердце была пустота.
Глава 40
На следующий день в школе Вундеру даже не пришлось избегать Фэйт и Дейви. Дейви разок помахал ему, но в основном держался рядом с Фэйт, которая вела себя так, будто Вундера не существовало. Вундера это вполне устраивало. Он и не собирался общаться с ними.
Вернувшись домой, он почувствовал себя очень уставшим. Странно. Он ведь ничего не делал… Вундер пошёл в свою комнату и лёг на кровать. Ему стало интересно, а с мамой было то же самое – чем меньше она делала, тем больше уставала? Чем больше была одна, тем сильнее ей хотелось быть одной?
Должно быть, он уснул. А потом услышал, как кто-то произнёс:
– Вундер.
Он поднял глаза и увидел, что мама стоит в дверях его комнаты.
Вундер выпрыгнул из постели. Всего шесть недель назад – теперь казалось, что с тех пор прошло много лет, неужели это было так недавно? – увидеть маму в комнате было обычным делом. Она всегда бывала там: после школы она садилась за его стол и обсуждала, как прошёл его день, ночью желала ему сладких снов, а по утрам в субботу читала новые разделы его дневника.
Но теперь… теперь его первой мыслью было, что ей лучше уйти. Не потому, что он злился на неё (хотя он действительно злился). Ей нужно было уйти из-за того, что стояло в дальнем конце комнаты.
Он отчаянно стал придумывать, как спрятать кроватку: может, накинуть на неё одеяло? Или как-нибудь закрыть её собой? Он знал, что маме не захочется её видеть. Именно поэтому кроватка всё ещё стояла в его комнате. Она была напоминанием о том, что произошло, а мама не хотела, чтобы ей напоминали.
Но он ничего не мог поделать. Мама сразу же увидела кроватку – и встала там так же безмолвно, как Вундер перед Томазом. Замерла на месте. Застыла. Закоченела.
Когда она наконец заговорила, её голос прозвучал громко и сдавленно, громкость всё время повышалась.
– Папа сегодня работает допоздна. А мне нужно ненадолго уйти. У меня есть дела. Прошу, никуда не уходи.
Затем она развернулась и чуть ли не выбежала из комнаты. Вундер вышел в коридор и смотрел, как она выскакивает за дверь, захлопывая её за собой. Она даже не остановилась, чтобы переобуться из тапочек в туфли. Она не надела пальто. И даже не взяла ключи.
Вундер стоял в коридоре и смотрел на дверь в ожидании, что мама вернётся. Она не вернулась, но он не смог заставить себя пойти обратно в свою комнату. Внезапно его комната оказалась последним местом на земле, в котором он хотел бы находиться.
Меньше чем через час раздался звонок в дверь.
Вундер был уверен, что, должно быть, это мама, без ключей и замёрзшая. Он подошёл к двери и открыл её.
Но за дверью оказалась не мама.
На крыльце стоял офицер Сото.
– Привет, Вундер, – сказал офицер.
– О. Здравствуйте, – произнёс Вундер.
Вместо полицейской формы на офицере Сото были джинсы и старая синяя школьная куртка с эмблемой старшей школы «Дубовая роща». На нашивке спереди был изображён дуб. Две ветки тянулись вверх и в стороны и превращались в кисти рук. Вундер знал, что это должно было выглядеть так, словно дерево ловит футбольный мяч, но на куртке не было футбольного мяча. Поэтому казалось, что дерево тянулось к голубому небу.
– Можешь не приглашать меня внутрь, – сказал офицер Сото. – Я могу пообщаться с тобой минутку прямо здесь. – Он хрустнул костяшками. Хруст-хруст-хруст, говорили они, словно маленькие восклицательные знаки, маленькие всплески эмоций, покидающие его тело. – Очень непривычно видеть тебя без улыбки.
Вундер ждал. В последнее время офицер Сото приносил только плохие новости. Оставалось узнать, какие же плохие новости будут на этот раз.
– Томаз
