рту. Ее глаза стали огромными, как у испуганного теленка.
– Я не думаю, что ты исключение, Ловиса. Возможно, ты просто пропустила знаки. Вчера вечером, готовясь ко сну, я увидела надпись на зеркале в ванной: 5+. Не думаю, что это было предназначено мне.
Ловиса побледнела, ее глаза сузились. Если бы я утверждала такое, она бы отказалась в это поверить. Но это была Симона. Ее золотая девочка. Она даже не могла обвинить меня, так как уже утверждала, что я готовила фондю внизу.
– Возможно, – сказала Ловиса задумчивым тоном, – здесь присутствует какое-то чувство вины. Какой-то гнев, который вы не выпустили, проявляет себя, и вы воспринимаете его как злую силу.
Этого я уже вытерпеть не могла.
– Подожди, Ловиса, – сказала я. – Я думаю, незадолго до смерти Дхана у вас было к нему довольно много претензий. Я уважаю твое мнение о том, что вы справились с этим, но, честно говоря, нахожу твой тон немного снисходительным. Симона была беременна. Мика потерял тридцать штук. Я бы сказала, что у тебя, у меня и у Кларка тоже были причины злиться.
Ловиса нахмурилась и прищурилась.
– У Симоны, Мики и у меня были претензии, да. А вы с Кларком тут при чем? Ты потеряла собутыльника? – Ее тон был язвительным и поразил меня, как удар хлыстом.
Кровь бросилась мне в голову, и я осушила свой бокал с вином. Я больше не позволю этой самозваной мамочке смотреть на меня свысока. Она почти не знала ни одного из наших секретов, и пришло время раскрыть кое-какие истины.
– Собутыльника и на бумаге – будущего мужа.
Никто не двигался. Четыре пары глаз смотрели на меня так, словно я превратилась в ведьму.
– Это был чисто практический ход, вот и всё, – продолжала я легким тоном. – Семья Дхана нашла ему жену, и он не мог им отказать. Она была из хорошей семьи, и он сам казался приличной партией. Он был образованным выходцем из среднего класса и иммигрантом во втором поколении. Если бы он отказался, то разбил бы сердце своей семьи.
Единственный способ выйти из ситуации состоял в том, чтобы заставить ее отказать ему. И один из способов сделать это – стать разведенным. Он объяснил ситуацию и спросил, могу ли я помочь. У меня нет заскоков насчет брака, поэтому я согласилась. Мы планировали устроить короткую церемонию, когда оба вернемся в Великобританию на Пасху. Но Дхан не дожил до этого.
Симона и Кларк уставились на меня, у обоих в глазах горел один и тот же вопрос. Меня пронзил заряд силы. Прошло всего двадцать лет, и теперь настала моя очередь преподнести сюрприз. Я налила еще вина, наслаждаясь моментом.
– Как я уже сказала, это был чисто практический ход, не более. Мы с Дханом очень любили друг друга, но это определенно не было связано с сексом. – Я повернулась к Симоне и Кларку. – Мы никогда не спали вместе, ни разу. На самом деле план состоял в том, чтобы подать на развод именно по этому поводу. Неконсумированный брак. Мы быстренько разводимся, репутация Дхана непоправимо подорвана, и будущая невеста больше не хочет иметь с ним ничего общего. Репутация Дхана как импульсивного вспыльчивого человека сделала бы эту бурную романтическую историю правдоподобной, и его родители в конце концов простили бы его. Два одиноких британца, не требуется никакое разрешение. Я просто оказывала услугу хорошему другу.
Симона изогнула брови.
– Услугу хорошему другу? Действительно? Почему мне так трудно в это поверить?
Мой гнев превратился в грибовидное облако, а затем свернулся холодным тугим шаром в животе.
– Может быть, потому, что у тебя никогда не было по-настоящему хорошего друга? Спроси себя, Симона, ты когда-нибудь делала что-то бескорыстное в своей жизни? Ты не можешь поверить, что кто-то сделает что-то без пользы для себя, потому что у тебя в отношениях с людьми транзакционное мышление. Может ли этот человек сделать что-то для меня? Нет? В таком случае нет оснований для дружбы. У Симоны нет друзей, только интересы.
Как я и предполагала, она отпрянула, охнув, залилась слезами и повернулась к Ловисе:
– Почему она так жестока ко мне?
Ловиса успокаивающе погладила обтянутые кашемиром плечи Симоны, что еще больше разозлило меня. Я сделала глоток вина перед еще одним залпом, но Мика заговорил первым.
– Если кто-то пытается нас напугать, худшее, что мы можем сделать, – это рассориться. Мы должны держаться вместе и противостоять этому как команда. У меня вопрос: кто этим занимается? Никто за пределами нашей группы не знает всех деталей наших отношений с Дханом. По крайней мере, я никого не могу вспомнить.
Молчание длилось до тех пор, пока я не осознала, что взгляд Кларка остановился на мне.
– Когда я пришел сюда вчера, ты была одета в толстовку и джинсы. Вечером на тебе был один из этих скандинавских джемперов. Когда ты переоделась?
Моей ярости, сосредоточенной на Симоне, понадобилось мгновение, чтобы утихнуть.
– Не знаю. Как раз перед тем, как мы поужинали. Ты был снаружи, Мика и Симона доделывали фондю, а я накрывала на стол. Я заскочила наверх на минуту, чтобы переодеться. А что?
– Верно. Я собирал дрова, а Мика был на кухне с Симоной. Наверху были только ты и Ловиса. Вы обе знали, сколько денег потерял Мика…
– Но только Гаэль знала, что Дхан украл мой перевод, – мягко сказала Ловиса. – Она единственный человек, который знает, какой эффект будет иметь пятерка с плюсом на зеркале в ванной.
Все взгляды обратились на меня. Я смотрела на них и на секунду даже усомнилась в себе. В следующий момент я осознала, что стою на ногах, указывая на них трясущимся пальцем. Мой голос был чуть громче шепота.
– Вы, сборище осуждающих, суперпривилегированных ублюдков! Конечно, вы все подозреваете меня. Я вообще никогда особо не вписывалась. Ни денег, ни связей, ни отличий. Это может шокировать вас, но именно поэтому Дхан доверял мне больше всех остальных. Он был единственным человеком, который не судил других. Правда в том, что мы с Дханом были друзьями, потому что действительно нравились друг другу. Остальных связывает не что иное, как обычное чувство вины.
Кларк закрыл глаза и покачал головой, словно пытаясь прояснить ситуацию.
– Подожди, давай еще раз. У меня целая куча вопросов.
– О, неужели?! – воскликнула я. – Ну, у меня тоже, и сегодня вечером мне нужны ответы! Вам не нужно объяснять мне почему – я разобралась с вашими мотивами. Мне непонятно как. Я хочу знать, как вы четверо вместе организовали «несчастный случай», в результате которого погиб Дхан.
Если бы огонь не продолжал потрескивать и не звучала музыка, я бы сказала, что время
