остановилось. Все замерли, на каждом лице было недоверие, потрясение или смущение.
Через мгновение заговорил Мика:
– Поэтому ты пыталась напугать нас, Гаэль? Чтобы спровоцировать нас на какое-то признание, потому что ты считаешь, что мы активно желали смерти Дхана? – Он покачал головой, глаза его сверкнули. – После двадцати лет и всех наших встреч каждые два года ты подозреваешь, что мы виновны в убийстве? – Он издал сдавленный смешок, откинулся на спинку кресла и, моргая, уставился в потолок.
Ловиса протянула руку, словно призывая к объяснениям, но Симона одернула ее.
– Долгие годы ты говорила мне ужасные, ранящие вещи, в том числе и сегодня вечером. Но обвинять нас в убийстве Дхана совершенно непростительно. Ты перешла черту, Гаэль, и будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.
У меня закружилась голова, и я потянулась за бутылкой вина, чтобы наполнить свой бокал.
Кларк забрал бутылку и подвинул ко мне кувшин с водой.
– Две вещи. Первая. Протрезвей и перестань нести чушь. Вторая. Ты никогда не была аутсайдером, и я возмущен тем, что ты так заговорила. Не смей пользоваться этой риторикой ирландского рабочего класса. Просто не смей. Да, у Ловисы, Мики и Симоны всегда был этот флёр европейской аристократичности, но позволь кое-что тебе сказать. Вы с Дханом были еще хуже. Британский юмор, британская культура, врожденное британское чувство превосходства – вы были болезненно самодовольны. Поверь, мне знакомо чувство, когда друзья относятся ко мне покровительственно, и ты виновна в заносчивости не меньше, чем любой другой.
– Кларк! Слушай, я…
– Я еще не закончил. Ты забронировала это место, у тебя были доступ и время, которого у остальных не было. Посмотри мне в глаза, Гаэль. Ты по какой-то причине пытаешься нас напугать?
Я покачала головой.
– Нет! Клянусь, я не имею отношения ни к одной из этих странностей. Моя теория насчет событий двадцатилетней давности – это одно, но даже если бы мне нужны были ответы, я бы не стала у вас их так выпытывать. Мои эмоции сегодня взяли надо мной верх. Я… извините.
Я села, разгоряченная и растерянная. Кларк передал мне бутылку вина, и я наполнила свой бокал.
После нескольких минут молчания заговорила Ловиса:
– Моя голова говорит мне подождать до утра. Мое сердце хочет знать сейчас. Ты действительно искренне веришь, что мы ответственны за смерть Дхана? Не в смысле, что произошла серия несчастных случаев, а из злого умысла?
Я потерла лицо руками и сделала еще глоток вина.
– Я не знаю. Я могу сказать только то, что в ту ночь что-то сильно пошло не так. Но я не знаю, потому что меня там не было.
– Тебя там не было, – повторила Симона. – Ты счастливица. Мы несем ответственность, которая преследует меня каждый день. Я просыпаюсь ночами в панике, заново переживая каждый момент и пытаясь изменить прошлое. Оно никогда не меняется и никогда не изменится. Гаэль, брось свою теорию заговора. Мы не убивали Дхана. Если что-то и случилось, так это то, что он покончил с собой. – Ее голос дрогнул, и Ловиса положила руку ей на плечо.
Мы дошли до предела. Я обвинила своих друзей в убийстве, обругала их характеры и буквально рубанула мачете по узам дружбы. Возможно, мне стоит просто лечь спать.
Музыкальный плеер переключился с Somewhere Only We Know группы Keane на 1999 Принса. Мы недоверчиво уставились друг на друга, и Кларк отодвинул стул, чтобы разобраться с устройством. Он выключил его, и в тишине мы услышали три громких стука – железное кольцо стучало по дереву. Моя кожа похолодела, когда мы все повернулись, чтобы посмотреть на входную дверь.
Гаэль, сейчас
Шли секунды, и никто, казалось, не мог пошевелиться. Снова раздались три тяжелых удара по дереву, каждый из которых отдавался у меня в костях. Мы сидели впятером, замерев и уставившись на огромную дубовую дверь. Мика поднялся и кивнул Кларку, призывая присоединиться. Они стояли плечом к плечу, пока Мика включал наружное освещение, а Кларк смотрел в дверной глазок. Мы встали со своих мест, держась позади них. Кларк повернулся, качнув головой и пожав плечами. Мика отодвинул засовы и повернул ключ. Дверь со скрипом открылась, и внутрь ворвался ледяной воздух.
В нескольких шагах от крыльца, вне поля зрения дверного глазка, стояла фигура в капюшоне с мешком в руках. В отличие от Мрачного Жнеца, эта фигура была невысокой и полной, больше похожей на монаха или эвока. Он подошел ближе, наклонив голову.
Левая рука в перчатке откинула капюшон, открывая лицо, которое мы не видели двадцать лет.
Дхан.
– С Новым годом, друзья мои!
Он застенчиво улыбнулся и повторил свой трюк с бровями, а затем вытащил из кармана маленький черный комок.
– Если первым, кто переступит порог, окажется темноволосый мужчина с углем, это к удаче. Могу я войти?
Подсознательно мы все повели себя одинаково. Каждый из нас инстинктивно отшатнулся от того, чего мы не понимали. Симона и Ловиса вцепились друг в друга и попятились к лестнице. Мика попятился к камину, тряся головой и что-то бормоча. Мы с Кларком стояли у входной двери, напряженные и готовые вышвырнуть это привидение в снег.
Я была первой, кто пошевелился.
Мои глаза зафиксировались на нем; шаг за шагом я медленно приблизилась и вытянула вперед руку. Не для рукопожатия или объятий, скорее для того, чтобы просто прикоснуться, как будто проверяя, что он из плоти и крови. Я ткнула его в плечо, и он рассмеялся.
– В мое время это были бы три поцелуя. Теперь это толчок в плечо? Мне, кажется, предстоит некоторая культурная ассимиляция.
Мы все уставились на него, потеряв дар речи. Он был похож на Дхана, хотя и на двадцать лет старше, с седыми висками и белыми вкраплениями в бороде. Он и звучал как Дхан, с теми же интонациями.
Мой разум перебрал все возможные варианты, реальные и воображаемые, примерно за девяносто секунд. Галлюцинация, брат-близнец, репликант с искусственным интеллектом, розыгрыш от кого-то из команды Мики, кошмар или голограмма. Однако живое свидетельство возвращало меня в реальность при каждой попытке от нее убежать. Мы потратили двадцать лет на то, чтобы смириться с его смертью, а Дхан, оказывается, вовсе и не был мертв.
Он был прямо здесь, перед нами, одетый во что-то похожее на плащ прямиком из «Звездных войн».
Ловиса обвела всех взглядом и остановилась на новоприбывшем.
– Уже за полночь. Входи и присоединяйся к нам, незнакомец.
– Спасибо. Я принес шампанское, – сказал Дхан. – В моем новогоднем мешке лежит бутылка лучшей шипучки. И у меня есть подарки для каждого из вас. Шампанское охлажденное,
