человека, который знал ее семью. Мне было сложно поверить в происходящее, но, кажется, нам действительно удалось найти ту самую Нино, хозяйку тетрадки, которую я всю дорогу сжимала в руках.
Наконец, мы подошли к двухэтажному дому с большими балконами, заросшими плющом и виноградной лозой. Калитка во двор была открытой, и Ника смело шагнул внутрь. Я, оглядываясь, проследовала за ним. Он постучал в двери и громко что-то крикнул на грузинском языке. Через пару минут дверь открылась и на пороге появился пожилой мужчина. Меня трясло от волнения.
— Здравствуйте, мы ищем Нино Кавтарадзе, — Ника начал разговор на русском языке.
— Здравствуйте, — мужчина поздоровался с нами очень медленно, размеренно, у него был очень колоритный акцент. — Кто вы такие?
— Меня зовут Ника, это моя подруга Эка, мы приехали из Тбилиси. У нас есть вещь, которая принадлежит Нино Кавтарадзе, и мы хотели бы ей ее вернуть.
— Какая вещь?
— Она здесь живет?
— Вы не мошенники?
— Нет, — улыбнулся Ника, а я продолжала молча и без реакции смотреть на них обоих. — Это очень личная вещь, мы можем отдать ее только Нино. Это дневник.
— О да, она та еще писака! — расхохотался мужчина. — А там есть что-нибудь про меня?
— Я не знаю, а вы кто? — спросил Ника.
— Вы пришли ко мне в дом и не знаете, кто я? — мужчина улыбался. — Ладно, проходите. Сейчас позову эту клушу, она вечно все теряет.
Мы прошли на кухню, хозяин пригласил нас сесть за стол и тут же ушел. Я посмотрела на Нику, он выглядел очень довольным и, поймав мой взгляд, шепнул мне:
— Я думаю, это Иракли. Ну, брат Нино, она писала в своем дневнике, что ненавидит его!
— Ника!
— Ну или ее муж, и тогда он достанет охотничье ружье и нам придется спасаться бегством! — он шутил, но мне было совсем не смешно.
— Ника, ты дурак!
— Ты это уже говорила!
Наши перешептывания прервал шум открывающейся двери. Я обернулась и застыла. В комнату плавно вошла стройная взрослая женщина, и я даже не сомневалась, что это Нино, главная героиня всей нашей истории. Темные волосы, чуть тронутые сединой, были уложены в красивую прическу, глаза аккуратно подведены черным карандашом, на губах — яркая помада, но все это ей необычайно подходило и гармонично сочеталось с утонченностью движений. В ушах блестели скромные сережки, а на плечи была накинута шаль. Она была совсем не такой, как Гванца.
— Здравствуйте, вы искали меня?
Ника легко толкнул меня, потому что я окончательно растерялась. Собравшись, я, наконец, начала говорить:
— Здравствуйте, вы Нино Кавтарадзе?
— Да.
— Меня зовут Эка. Я приехала из Москвы и остановилась в доме Гванцы… — я вдруг поняла, что даже не знаю фамилию своей новой подруги. — На Авлабаре. Я убиралась в своей комнате и нашла там вещь, которая принадлежит вам. Вот.
Я положила на стол перед собой дневник. Нино медленно подошла к нам, села за стол и неспешно взяла в руки тетрадь, которую, я была уверена, узнала сразу. Она начала его листать, задерживаясь на отдельных страничках, и улыбаться, не обращая на нас никакого внимания.
— Простите, но мы его прочитали, — вмешался в разговор Ника. — Я прочитал.
— Ничего, это дела давно минувших дней… — ласково улыбнулась Нино и оторвалась от чтения. — Спасибо. Значит, Гванца все еще живут на Авлабаре?
— Не совсем… Только Гванца, — я осторожно ответила и замолчала, не понимая, как подобраться к главному вопросу, ради которого мы сюда приехали.
— Ясно. Спасибо, что проделали такой путь. Вы, наверное, устали с дороги? Может, пообедаете с нами?
Я хотела отказаться, но Ника меня опередил и с радостью согласился, хотя мы завтракали всего пару часов назад. Через десять минут на столе появилось мясо, закуски, хлеб и графин вина — по всей видимости, неотъемлемый атрибут любого приема пищи в солнечной Кахетии.
Мы сели за стол вчетвером — мужчина действительно оказался братом Нино, тем самым Иракли, на которого она жаловалась в своем дневнике. Он принялся ухаживать за мной, бесконечно предлагал попробовать то одно, то другое блюдо и рассказывал о том, как прекрасна Кахетия. Впрочем, я с ним была абсолютно согласна.
— Иракли, ребята живут на Авлабаре, в нашем доме, представляешь!
— Правда? — обрадовался Иракли. — Как там мой старый друг Гиорги?
— Он переехал, — я попыталась тактично рассказать эту историю, но Ника меня перебил:
— Гванца выгнала его, и он живет в Варкетили у сестры. Он очень одинок и несчастен.
— Прямо как ты, Нино! — засмеялся Иракли, а я пнула Нику под столом, своей бестактностью он мог испортить ту хрупкую нить доверия, что я пыталась протянуть между нами и Нино.
— Они не вместе? — сдержанно удивилась Нино.
— Нет, — ответила я.
— Нино, простите меня за наглость… — Ника больше не мог сдерживаться, и я, наконец, смирилась с его порывом.
— Давайте поговорим после обеда, в саду, — осадила его Нино, и я выдохнула. Мы продолжили обедать под шутки и анекдоты хозяина дома.
* * *
— Так что ты хотел спросить у меня?
Мы вышли во внутренний двор и разместились в уютной беседке, укрытой от посторонних глаз густыми зарослями плюща. Нино аккуратно расправила платье и смотрела на нас с любопытством, не выпуская из рук свою тетрадь.
— Вы сможете когда-нибудь простить Гиорги? — вкрадчиво спросила я.
— Простить? — удивилась Нино. — А за что мне его прощать?
— Ну как… Он же вас обманул…
— С чего вы взяли?
— Вы писали в своем дневнике…
— Он любил меня, — печально вздохнула Нино, и я окончательно перестала что-либо понимать.
— А вы его? — пришла очередь Ники задавать вопросы.
— И я его любила…
— Но он струсил и женился на Гванце?
— Нет. Все было не так. Гиорги любил меня и готов был отказаться от своей семьи, потому что они заставляли его жениться. Когда я призналась ему в своих чувствах, он сначала испугался, но потом пришел к моим родителям и попросил моей руки, и они дали согласие. Я сама ему отказала.
— Как? — хором спросили мы с Никой и непонимающе переглянулись. — Почему?
— Я ему не поверила. Если он был готов предать свою Гванцу, то мог бы предать и меня. Я любила его, но я не могла ему больше доверять, — Нино произнесла это гордо, с чувством собственного достоинства, и я растерялась.
— Но ведь вы могли быть с ним очень счастливы… — прошептала я разочарованно.
— Какое это теперь имеет значение.
— Но он любит вас всю жизнь….
— Я ошиблась, я знаю. Но я отпустила его, чтобы он был счастлив. Поверьте, так для него было лучше. Мы тогда
