взгляд жены. Улыбнулся — и похлопал по покрывалу рядом с собой. Анна покачала головой. — Тогда мне придется встать.
Анна выдохнула. Села на кровать дочки, напротив Тараса. Он усмехнулся.
— Я хочу, чтобы ты вернулась ко мне на работу. В мой офис. На должность ведущего дизайнера. Мир соскучился по твоим работам. Клиенты соскучились. Я соскучился.
Анна ничего не ответила, смотрела на него так, будто он был призраком, — тоже вполне предсказуемо.
— Аня, ты помнишь, как мы жили с тобой после свадьбы, до детей? — с теплом в голосе спросил он. — Шикарная жизнь, страсть, любовь, творчество. Помнишь? Да любой за такое продал бы душу дьяволу! Дети все это разрушили. Но теперь они подросли. Видишь, они играются, пока мы общаемся! Мы же о таком последние восемь лет и мечтать не могли! Их же от тебя отцепить было невозможно! Но сейчас все по-другому. Секции, кружки, нянечки, подарки — и всё, они заняты. А мы есть друг у друга, — Тарас рывком поднялся с кровати, опустился перед Анной на колени. — Аннушка... Я люблю тебя так же сильно, как раньше. Ничего не изменилось, — он накрыл ладонями руки жены. Какие же они холодные! — У нас появился второй шанс. Вторых шансов у семей не бывает. А у нас есть. И я все сделаю для того, чтобы мы снова были счастливы. Возвращайся в Москву. Возвращайся ко мне.
Анна осторожно высвободила ладони. Спрятала в них лицо.
— Тарас...
Она словно умоляла его, но о чем?
Анна убрала ладони от лица. Ее взгляд был печальный и тяжелый.
— Я хочу, чтобы ты ушел.
Тарас застыл.
Напомнил себе, что к такому он тоже был готов.
— Аннушка, сегодня наш праздник, — произнес он мягко, точно успокаивал ребенка. — Год назад мы шикарно его отметили, хотя уже были в разводе. Что изменилось?
— Я стала очень хорошо понимать, что мне нравится, а что нет.
Тарас смотрел Анне в глаза, нежно поглаживая ее ладонь. Бедная любимая женщина. Это его вина. Не стоило ее отпускать.
— Кто он?
Анна встрепенулась. Глянула на него резко, остро.
Боится. Глупая. Он никогда ее не обидит. Ее — никогда.
— Молчишь? Тогда мне стоит поговорить с детьми. Расспросить, кто у тебя бывает, чем вы занимаетесь. Дети — они же бесхитростные. Все расскажут, особенно после таких подарков.
— Это ты — монстр, — тихо произнесла Анна, почти прошептала.
— Значит, так ты обо мне думаешь? В таком случае, ты — шлюха. Которая продается монстру за квартиру, работу и карманные расходы.
Пощечина была такой неожиданной и жгучей, что выбила слезы. Тарас схватил Анну за руку — ту самую, которая наверняка оставила след на его щеке. Крепко сжал запястье — и резко отпустил.
Выдохнул, с трудом сдерживая тот смерч, что закрутился у него внутри.
Сложно…
Очень сложно…
Но возможно.
Железная сила воли.
— Завтра вечером Русый придет за тобой и детьми, — сказал Тарас, четко проговаривая каждое слово. — Возьми самое необходимое, с остальным разберемся. Лето — отличное время для переезда. С сентября у детей будет новая школа и новый детский сад. С праздником, любимая!
Тарас поцеловал ее в уголок губ и вышел из комнаты.
Примечание 3
Гера ходил по комнате, освещенной лишь светом уличного фонаря, и безостановочно курил.
Его мучило две мысли: стоит ли ему выпить и почему свалил Ромео.
Шла вторая ночь, как не обновлялось молоко в миске Кролика. А до этого Ромео не пропускал ни дня.
Сбежал?
Гера так и думал, распахивая дверь его квартиры на вторые сутки. Первое, что он увидел, — книгу по психологии отношений, лежащую на пуфике в коридоре. Из страниц торчал уголок закладки.
Ромео оставил и термос, и рубашку. На полотенцесушителе висела майка. На столе в кабинете веером лежали листы альбомного формата со схемами «Важно», «Срочно» и прочей лабудой. Земля в горшке с фикусом была еще влажная — Ромео полил перед отъездом.
Нет, вряд ли он сбежал.
И еще менее вероятно, что его похитили. Кому нужен чувак без бабок?
Оставалось лишь ждать. А время работало против него. Однажды Катерина уже держала его за яйца, в прямом смысле слова, и вовсе не из романтических побуждений. Эта стерва заберет у него клуб между затяжками сигарет — и глазом не моргнет. Только если от дыма.
— Герочка... — вперемешку с болезненным стоном раздалось из соседней комнаты.
Гера машинально замахал рукой — погнал дым в окно и затушил сигарету в пепельнице на подоконнике.
— Иду, ма!
А когда-то он получил диплом юриста, и перспективы вырисовывались неплохие. Но у матери случился инсульт, ей еще и шестидесяти не было. Она полгода даже ложку держать не могла. Второй инсульт приковал ее к кровати. Лекарства, сиделка, да и много чего еще — все обходилось в копеечку. Гера переехал этажом выше, в квартиру матери. Свою стал сдавать. Но денег все равно не хватало.
Ждать, пока он перерастет все ступени помощников и начнет достойно зарабатывать сам, Гера не мог. А тут как раз на консультацию к юристу, у которого он работал, пришла богатая клиентка обсудить брачный контракт.
Пока ждали начальника, разговорились. Геру к тому времени хорошенько прижало, вот он и спросил, может, чем-то может помочь лично. И помощь потребовалась. Только совсем не в той области, в которой он планировал. Клиентка предложила инвестировать свои деньги в один весьма необычный клуб, который будет принадлежать Гере и по бумагам не иметь к ней никакого отношения. Но только по бумагам.
Гера прокрался в спальню матери. Воздух казался тяжелым, липким. Пахло лекарствами, хотя окно было приоткрыто и легкая прохлада скользила по полу.
Мама спала. Наверное, звала его во сне. Гера поправил одеяло. Постоял возле матери, держа ее за руку, вглядываясь в ее лицо, едва различимое в темноте, и вышел из комнаты. Когда он волновался, минута без сигареты шла за год.
Он закурил, сидя на подоконнике.
Холодная июньская ночь. Или этот холод исходил от него, изнутри?
Гера глубоко затянулся, стряхнул пепел за окно и прислонился затылком к стене.
Вот так, с закрытыми глазами, вся паника отступала.
Шелест лип постепенно вытеснял мрачные мысли. И стало казаться, что сегодня можно обойтись без выпивки. Что он и так перегибает палку, все приближается к той яме, в которую еще десять лет назад
