Монреале и Амброз казались тенями монахов. Только льняные рукава Фьяметты белели смутным пятном. Тейр все думал, а вдруг Монреале накинет ему на плечи плащ-невидимку, но Монреале лишь произнес нараспев какое-то заклятие. Быть может, из-за всей этой магии вокруг он стал более восприимчив к ней – во всяком случае, на этот раз он почувствовал, как при словах Монреале его окутало что-то неясное.
– И они совсем не смогут меня увидеть? – прошептал Тейр.
– Почти, – так же тихо ответил Монреале. – Это заклятие сродни тому, которое я наложил на мои ушки. Оно рассеется через несколько часов. Если солдаты Ферранте увидят неясное пятно, услышат какой-то звук, они решат, что это какое-нибудь животное, или подумают, что им почудилось. Но если ты наткнешься на кого-то, как вчера ночью, заклятие тебе не поможет, так что остерегайся.
– Да, отче. – Тейр взял веревку, проверил ее, вскинул ноги и, сев верхом на парапете, натянул шапочку поплотнее.
Фьяметта стояла на крыше, обхватив себя руками от холода. Ее юбка была как черная колышущаяся вода. Ее лица Тейр не разглядел.
– Тейр… – сказала она. – Побереги себя. Э… новая одежда тебе очень к лицу.
Тейр кивнул, испытывая прилив бодрости. Он пропустил веревку между руками и начал спускаться.
Глава 9
Оставшиеся темные часы Тейр продремал под деревом вблизи дороги, в четверти мили от северо-восточных ворот Монтефольи. Наконец за восточными холмами разлилось золото зари. Он перевернулся на бок и уставился на пыльную дорогу. Он не хотел войти в город первым. Или вторым. Слишком заметно. Пожалуй, третьим. Дорога оставалась странно безлюдной для такого часа и в такой близости от города. Значит, все, кто мог, старались держаться подальше от солдат. Но в конце концов по дороге проехал всадник – скорее всего лозимонец, а затем прошел старик, катя тачку с овощами. Дав ему отойти, Тейр вышел на дорогу.
Впереди возникла городская стена, и Тейр сглотнул. Сложенная из тесаных камней и кирпича подревнее и поновее, она спускалась до берега озера и убегала вверх, обнимая Монтефолью, оберегая ее от бед. Длиной в милю, не меньше, решил Тейр. И Рим такой же? В ясном утреннем свете город казался волшебным, чарующим. «И это построили люди? Так какие еще чудеса способны сотворить люди?» Правда, местами стена нуждалась в починке, где выкрошились камни. Он еще больше повеселел. Что удерживало его в Бруинвальде, когда в конце дороги его ждало подобное? Ури пытался рассказать ему.
Мысль об Ури, который, возможно, уже много дней лежит раненый среди жестоких врагов без ухода и помощи, подстегнула Тейра, и он вскоре догнал старика с тачкой. Ворота помещались в арке квадратной башни, крытой красной черепицей. Там старика остановили трое стражей. Невооруженный мужчина в городской ливрее и двое лозимонцев с мечом на боку. На обоих все еще были пышные ливреи, сшитые для процессии в честь помолвки – праздничные зеленые с золотыми полосками туники, и зеленые короткие плащи с вышитыми на них гербами Ферранте. Теперь эта праздничная одежда стала грязной и рваной – после схватки, для которой отнюдь не предназначалась, и недели осады.
– Редька? – сказал городской стражник недовольно, копаясь в содержимом тачки. – Только редьку вы нам и везете?
Впрочем, в тачке, кроме редьки, лежали пучки салата и весеннего лука.
– Наши молодцы привезут что-нибудь, не по-хорошему, так по-плохому, – проворчал более высокий из лозимонцев. – Не забудь сказать своим соседям. Если мужичье припрятывает припасы, мы их отыщем!
Старик пожал плечами, не решаясь возразить, и покатил тачку дальше, а городской страж посмотрел на Тейра.
– Какое у тебя тут дело? Ты ведь не здешний. Тейр робко мял в руках шапочку.
– Ищу работу, господин хороший. Мне говорили, что в замке требуются литейщики.
Городской страж хмыкнул и записал имя Тейра, который назвался Тейром Вилем, а также его дело в свою книгу.
– А откуда ты?
– Из Мейсена. Альтенбурга, – наугад брякнул Тейр. Как-то раз он повстречал калеку-рудокопа из Альтенбурга, полуослепшего, с руками, изъеденными едким кадмием. Место это казалось очень удачным – так далеко отсюда!
– Немецкий литейщик, а? – сказал лозимонец пониже. – Они будут рады заполучить тебя.
Тейр обрадованно обернулся к нему:
– А вы не знаете, куда мне пойти и с кем поговорить, господин хороший?
– Иди в замок. Направо и прямо по главной улице. Там спроси секретаря сеньора Ферранте, мессера Никколо Вителли. Рабочих он нанимает.
– Спасибо вам, господин! – И Тейр поторопился уйти.
Улицы были узкими, точно овраги между высокими каменными домами и лавками. Небо вверху превратилось в голубую ленту. Теперь, глядя на город не с высоты, а изнутри, Тейр не узнавал ничего, кроме красок.
В это утро людей на улицах почти не было. Внезапно Тейра будто что-то ударило: ведь куда проще сначала посмотреть, что сталось с домом Фьяметты, прежде чем в замке его поставят работать, только Богу известно, над чем и как. Он остановил прохожего, гнувшегося под вязанкой хвороста и спросил, как пройти на Виа Новара.
Оказалось, что лежит она в противоположной стороне от замка. Посреди мощенной булыжником главной улицы тянулась сухая сточная канава. Виа Новара он нашел почти у восточной стены города и зашагал по ней вверх.
Вот этот большой квадратный дом?! Тейру он показался дворцом. Весь из тесаного камня, окна внизу защищены затейливыми чугунными решетками – точно виноградные лозы с резными листьями, на втором этаже более высокие окна закрыты деревянными ставнями. Как подходит этот дом для Фьяметты! Он будет хранить ее будто живую драгоценность в своих стенах, будто маленькую ломбардскую принцессу. Неудивительно, что она так о нем тревожилась.
Толстая дубовая дверь была вделана в арку из белого мрамора, приятно контрастировавшего с желтоватостью тесаного камня стен. Дверь стояла распахнутая и охранялась вооруженным лозимонцем в зеленом плаще с гербом. На улице поблизости молоденький лозимонский конюх со свежим румяным лицом держал поводья двух лошадей. На одной была простая кожаная сбруя. Второй, крупный ухоженный гнедой с броской белой звездочкой во лбу и белыми чулками щеголял золочеными удилами, зелеными, усаженными золотыми бляхами поводьями и такими же ремнями сбруи, но вдобавок украшенных шелковыми кистями. Тейр нерешительно остановился.
– Чего тебе надо? – подозрительно спросил солдат.
– Мне сказали, что секретарь сеньора Ферранте мессер Вителли нанимает литейщиков, – начал Тейр с тяжелым северным выговором и хотел добавить «а я сбился с дороги и заблудился в городских улицах», но тут солдат пожал плечами и понимающе махнул рукой.
– Так иди.
Тейр в растерянности проскользнул мимо него и остановился в выложенной каменными плитами прихожей, давая глазам свыкнуться с полумраком. Справа от него дверь вела в пустую мастерскую – рабочие столы, повсюду разбросаны инструменты – скинуты со стоек по стенам, понял Тейр. Столы сдвинуты, один опрокинут. Грабители, видимо, тут пошарили, но пока не забрали инструментов. Тейр пошел дальше на залитый солнцем внутренний двор.
