Это почти что мило…
— Ответь мне! — воскликнула я. — Значит, это не ты разбрасываешь повсюду желтые розы?
— Конечно, не я. — Лидия беззаботно вздохнула. — Плевать мне на дурацкие желтые розы, понятно? Их выбрали в похоронном бюро.
Серьезно.
В похоронном бюро.
— Но почему, Лидия? — спросила я. — Почему ты постоянно появляешься? Просто скажи мне правду!
Она скрестила руки на груди и некоторое время ничего не говорила, как будто по каплям собирала все достоинство, на какое только была способна. — Потому что… ты постоянно зовешь меня. Ты выкрикиваешь мое имя, и я… думаю, что стоит проверить, как у тебя дела. Серьезно, Алексис, ты беспомощная как младенец. Кому-то нужно тебя спасать. Теперь довольна?
Величественно фыркнув, она растворилась в воздухе.
И тут меня как будто ударили по голове диском фрисби.
Я поняла.
Стеклянная птичка не была силовым центром Лидии. Им была я.
20
Я подошла к своему шкафчику и стала копаться в учебниках. У меня в кармане завибрировал телефон.
Весь экран был в трещинах, но альтернативный вариант, который у меня оставался — мамин старый мобильный (артефакт из каменного века, еще одно сентиментальное напоминание о нашей прежней жизни), — устраивал меня еще меньше. Так что я обходилась тем, что есть. Телефон работал хорошо, только рассмотреть что-то на экране стало труднее.
Пришла эсэмэска от Джареда; «Пойдем в заповедник?»
«Сегодня не могу, — ответила я. — У меня фотосессия».
«:(х 10000000»
— Ой, да ладно, — произнесла я вслух. «Позвоню попозже», — написала я, захлопнула телефон и повернулась обратно к шкафчику.
— С кем разговариваешь? — спросила Марли, пролетев по коридору со сверхзвуковой скоростью и едва не врезавшись на полном ходу в пустой шкафчик рядом с моим. В тот, что раньше принадлежал Меган.
Было 12 февраля, и мы собирались на последнее собрание по подготовке школьного бала в честь Дня святого Валентина, который спонсировал школьный совет. Этому мероприятию дали название «Пляски возлюбленных», и Эллиот тут же провозгласила его худшим за всю историю балов в старшей школе Сюррей (это о многом говорило, учитывая, что в 1990-е ребята, именовавшие себя «Псевдоинтеллектуальным обществом», назвали свой бал «Слетом дохлых рыбок»). Снимать это собрание мне, мягко говоря, не слишком хотелось.
Я повесила чехол с фотоаппаратом через плечо и вместе с Марли отправилась в спортивный зал. Члены совета уже собрались — они сидели на складных стульях неровным полукругом. Там были Зоуи, Картер и еще примерно десять человек.
Марли начала с того, что попросила их передвинуть стулья ближе к окнам, чтобы создать более естественное освещение для фотографий. Но тусклого солнечного света все равно не хватало, а под флуоресцентными лампами все выглядели болезненно-зеленоватыми. Поэтому в конце концов Марли заставила всех вынести стулья во двор и рассесться кружком на лужайке.
Я посмотрела в видоискатель.
— Извините, но я не могу сидеть на солнце! — возмутилась Зоуи. — Я же сгорю!
— Ну как? — спросила Марли, не обращая на нее никакого внимания.
— Хорошо, только… Больше похоже на встречу садоводов-любителей, а не на собрание школьного совета.
Кто-то похлопал меня по плечу. Я обернулась и увидела Картера.
— Может, нам сесть вон там? — Он показал на крытую аллею неподалеку, где друг напротив друга стояли две каменные скамейки. От белых стен отражался мягкий, естественный свет, но и тени тоже хватало, чтобы фотографии выглядели интересно (и чтобы белоснежное лицо Зоуи оказалось в безопасности, что, конечно же, являлось для всех нас приоритетом).
— Эээ… хорошо, спасибо, — сказала я, и Картер, не дожидаясь никаких просьб, усадил всех как надо. А потом не давал никому шуметь, чтобы я могла спокойно приготовить оборудование.
Сам Картер сел последним. Он опустился на ту часть скамейки, которая находилась на самом солнцепеке, хотя Зоуи пряталась в тени. Она вроде бы хотела пересесть к нему, несмотря на свою нежную кожу, но мест уже не осталось. Так что она надула губки и никуда не пошла.
— Начнем собрание, — сказал один из ребят, и все начали обсуждать повестку дня.
Я ходила на планерки Эллиот уже месяц и привыкла к тому, что они заканчивались в мгновение ока, а попытка затянуть время приравнивалась к попытке ограбить старушку. Если все вопросы можно было обсудить за четыре минуты, наша беседа длилась примерно четыре минуты и пятнадцать секунд. Теперь, слушая бесконечные пререкания членов совета, я чувствовала, как у меня начинает чесаться мозг. Эти ребята, похоже, были так очарованы мыслью, что участвуют в «собрании», что у них с трудом получалось сосредоточиться на текущих делах.
Зато у меня была куча времени на то, чтобы их фотографировать.
Наконец члены подкомитета, отвечавшего за праздничные украшения, потянулись обратно в здание, чтобы бесцельно слоняться и ссориться друг с другом — по крайней мере, так мне показалось по их резким перепалкам во время собрания. Остальные разошлись, собираясь в группы по двое и сплетничая об идеях, которые им не понравились, и о людях, с которыми они были не согласны, как только те отходили достаточно далеко.
Мы с Марли договорились встретиться утром, и она ушла.
Я тоже собралась уходить и тут увидела стулья, стоявшие на лужайке.
Конечно, я могла там их и оставить, но ночью обещали дождь, так что у мягких сидушек не было шансов дожить до утра.
Одной из тем, на которые Эллиот обожала возмущаться, было то, что наша школа тратит кучу денег на спортивное оборудование и практически ничего не выделяет на неспортивное. Однажды я сказала ей, что хотела сфотографировать ребят из литературного кружка, но не смогла найти в библиотеке ни один диван, который не выглядел бы так, будто его пожевали дикие собаки, после чего она едва не устроила пикет перед кабинетом директора.
Так что я положила фотоаппарат в чехол, аккуратно повесила его через плечо, взяла стул и понесла его в спортзал.
Потом вернулась и взяла еще один стул.
Так я весь день прохожу.
— Постой, — произнес чей-то голос. — Я тебе помогу.
Это был Картер. Парень взял один из стульев и пошел к спортивному залу. Потом вернулся еще за одним. Он запросто мог бы меня обогнать, но он не спешил, и мы шли вместе.
Опустив на пол последний стул и потерев руки о джинсы, чтобы вернуть чувствительность онемевшим пальцам, я наконец подняла голову. Картер стоял рядом и смотрел на меня.
— Спасибо за помощь.
Он улыбнулся.
Без проблем.
И… остался стоять на месте.
— Картер, — начала я, и он слегка вздрогнул, как будто я подкралась к
