себе дороже. Нужно только безропотно подчиняться их приказам. Что мы и делаем!
Втроем они демонтировали конструкцию, разобрав ее до последнего винтика и сложив всё по коробкам. Серега постоянно ворчал, что они занимаются ерундой, но свою работу делал. Работал он в перчатках.
— Пахом! Я не пойму две вещи, — сказал он, — Почему ты такой угрюмый? Может, ты считаешь, что план наш сорвется. Но уже всё готово! Всё получится от и до! Не надо сомневаться! Сегодня у нас будет праздник. И потом. Почему мы все разбираем до винтика? Зачем мы делаем лишнюю ненужную работу? А потом всё заново собирать? Увезли бы за два рейса на двух машинах. Меньше долботни на месте. А потом всё опять закручивай, закрепляй, проверяй! Пахом, ну что ты такой неуёмный! Фигней не майся! Чего ты навыдумывал?
Подошла Рита. Лицо у нее какое-то было серое. И очень скучное.
— Что-то с Максимовым пошло не так! Надо бы «скорую». Я боюсь, ребята! Осложнение! Я поставила укол, но…
— Я не узнаю тебя, Рита! — воскликнул Серега. — Ты думаешь, о чем ты говоришь? Какая тебе «скорая»?
Он постучал себя по голове. Сегодня его все огорчали, кроме Ильи, который был немногословен. Сереге он явно отдавал предпочтение.
— Вызвать «скорую»! Ты что совсем?
Серега истерично рассмеялся. Развел руками и наклонил голову.
— Да давайте сразу пойдемте в полицию с чистосердечным признанием! А? У меня там друг и коллега Филиппов-старший. Может быть, по блату хоть почки не отобьет. Отделаемся легкими телесными повреждениями. Здорово же? Так же?
— Он несколько часов может потерпеть? — спросил Пахом. — Ну, хотя бы пару часиков?
На Риту он упорно не смотрел. И спрашивая, разглядывал свои ладони, как будто там была заноза. Руки были в масле.
— Может и потерпеть. Поставлю ему укол.
— Тогда загружаем их! — скомандовал Пахом голосом, не допускающим неповиновения.
Серега и Илья остолбенели. Переглянулись между собой.
— Что происходит? — спросил Серега. — Если план поменялся, почему меня не поставили в известность? Или я уже не при делах? Пахом! Почему ты молчишь? Рита! В чем дело? Да объясните же!
— Пойдемте выводить их! — сказал Пахом. Первым направился в дом.
— Чудны дела твои, Господи! — воскликнул Серега, сложив ладони у подбородка и задрав голову. Может, надеялся там увидеть облик.
— Не богохульствуй! — рявкнул Илья. Погрозил ему пальцем.
— Максимова нужно выносить, — сказала Рита. — И осторожно! Без рывков! И положите его.
— А почему бы его не пристрелить, чтобы не мучился? — усмехнулся Серега. — Думаю, он был бы нам благодарен. Зачем ему теперь жизнь!
Четверку распределили по машинам. Максимова положили на сидение.
— Ты не знаешь это место на озере, где они обычно собираются, бухают? — спросил Пахом у Риты. — Они еще говорили про него.
— Найду! Озеро-то не слишком большое.
— Ну, тогда ты за рулем. Едешь первой! Погнали, мужики! Хотя постойте! Еще не всё. Серега! У нас что-нибудь осталось в кассе? Ну, чего затих?
Сергей ведал финансами по совместительству. И поэтому называл себя министром финансов. Считал он великолепно.
— А как же! Я бережливый и экономный. Кстати, в коррупции не замечен.
— Не были ли вы столь любезны, господин министр финансов, предоставить отчет по бюджету? Если вас не затруднит.
Сергей достал деньги. Пахом отсчитал несколько купюр. Это была месячная пенсия.
— Это хозяйке. За ее гостеприимство.
— Но у нас же полный расчет вперед! Пахом — ты плохой финансист.
Пахом положил деньги на кухонный стол. А сверху поставил банку. Мало ли что? В окно могли заглянуть бродяги или пацаны. Если они увидят деньги, обязательно заберутся. А хозяйка обязательно будет убирать со стола.
Остальные он протянул Илье. Илья посмотрел на деньги.
— Спасибо тебе! Не хворай! И не теряй чувство оптимизма! А может быть, вернешься к нормальной жизни? Могу оставить телефон.
Илья выдернул три сотенки, сунул их в карман, а остальные бросил на стол. Даже не пересчитывая.
— Запьюсь! Зачем мне столько? Мне столько нельзя.
— Купи пожрать! Ну, чего ты?
— Ты что? Тратить деньги на еду? Меня же не поймут.
Илья засмеялся. Смех у него был грубоватым.
— Эх, точно! Надо открывать курсы молодого бомжа! Не приспсобленные вы к жизни люди. А точнее, не видели еще.
За Чернореченском было Круглое озеро, на котором летом собирались горожане и жители окрестных деревень. Зимой здесь работала лыжная база с сауной и небольшой закусочной. Если бы летним жарким деньком с неба бы начали падать яблоки, то ни одно бы не упало на мелкий серый песок. Только с северной стороны стояли заросли камышей. Сейчас здесь было безлюдно. Они остановились возле деревянного моста, который соединял берега речушки, впадавшей в озеро. Говорят, что эта речка протекает через три района области. Всех четверых положили под мостом на песок. Дрищенко стонал. Максимов тяжело дышал, подсвистывая при каждом вздохе. Грудь его подымалась.
— Всё закончилось! — сказал Пахом. — Пора, братцы, домой!
— Может быть, хоть камни привяжем к ногам и оттащим в воду? — предложил Серега. — Я могу и один.
Рита проверила у лежащих пульс. Поехали дальше. В нескольких километрах от озера был овраг, который местные жители превратили в свалку. Туда выбросили коробки с разобранной конструкцией. Когда они отъезжали, неизвестно откуда возник бомж, который стал открывать коробки. Увидев в них цветной металл, весьма обрадовался. Стал вытаскивать по одной.
— Ты, Пахом, дурак! — проговорил Серега. — Самый настоящий идиот!
— Посигналь Рите, пусть она остановится. Ты слышишь меня?
— Ты что обиделся? Пересесть хочешь? Пожалуйста, я не возражаю.
— Сигналь, чтобы она остановилась.
Рита съехала к обочине. Вышла из машины.
— Подождите меня здесь! Я быстренько! Кое-что забыл. Не успеете докурить, я уже буду здесь.
— Никак в магазин за стрессоснимателем? — спросил Серега, ухмыльнувшись.
— Ага! Именно за ним.
— Так у Риты, знаешь, еще сколько этого добра осталось! Давай достану! Квась всю дорогу!
— Тыстро я! Быстро! Понимаете, кое-что забыл.
— Ну, давай! Только не гони! Какое-то у тебя состояньице!
Помахал Пахому. Но тот этого не видел. Помахивая ключами, шел к машине.
Рита с Серегой сидели в «тойоте». Пахом развернулся на «жигулях» и поехал в город. На железнодорожном переезде простоял минут пять.
29. ВОТ И ВСЁ
Капитан Филиппов, упершись ладонями в край стола, поднялся со стула. Молча оглядел вошедшего, потом с левой стороны уголок рта скривился, как будто он сжевал лимон.
— Это ты? Как живете-можете?
Пахом кивнул. Поглядел на стол.
— Я привез ваши вещи. Одежду, которую вы мне тогда дали.
Он поставил пакет, прислонив его к шкафу. Сверху лежала ветровка.
— Я благодарен вам, капитан. Это не ирония.
