Книга Бывшее счастье - Ана Дем

Скинув с меня последний элемент одежды, открывая для потемневших карих глаз то самое заветное место, наглая ладонь легла прямо между ног. Начались настоящие пытки: постанывая от массирующих движений, прося остановиться, Устинов никак не собирался слышать меня.

Накрыв в последний раз наши губы в упоительном поцелуе, спрятав женское тело в своих объятиях, Даня, проведя несколько раз своим достоинством по моему бутончику, слегка надавив на него, окончательно заполнил собой.

Задыхаясь от хлынувших ощущения, чувствуя себя по истине настоящей девушкой, содрогалась при каждом новом толчке. Наполняя всю пустоту самим собой, даря забытые за все пятнадцать лет яркие невесомые чувства, Устинов проявлял со своей стороны неожиданную щедрость. Он то и дело нашептывал на ушко различные ласковые фразочки, обнимал при болезненном вскрике, гладил по слипшемся от жара волосам.

У меня такого не было даже с теми, кто был после него. Там всегда все шло по одному и тому же сценарию: кафе, подаренные цветы, ночь в номере дешевенький гостиницы. Пару мимолетных поцелуев, быстрое скидывание одежды — порой просто отдергивала край трусиков в сторону, — пару тройку движений в одной позе и все. Времяпровождение заканчивалось походом в душ, холодным «до встречи», блокировкой номера телефона.

А здесь… накрывает волной настоящего экстаза, заставляя выкрикнуть прямо в губы имя мужчины. Словно заново родилась, почувствовала настоящей любимой девушкой, а не кем-то другим: ни подругой, ни женщиной лёгкого поведения.

Внутри меня взорвался настоящий фейерверк чувств, на глаза брызнули слезы, а на губах расплылась довольно счастливая улыбка. Обнимая за крепкую шею все ещё нависающего сверху Устинова, порой поглаживая того по отросшей на щеке щетине, все же смогла собраться с мыслями, твердящих одну и ту же фразу.

— Я все же люблю тебя.

Глава 25

Бух.

Бах.

Ба-бах.

Звук доносящийся с кухни вызволил из крепких объятий сна. Рывком сев на диване, мысленно вспоминая, где нахожусь, вспомнив, попыталась найти под подушкой свой мобильный телефон. Не нашла, роюсь по всем подушкам, пропускаю ладонь между диванной спинкой и разложенной сядушкой — он мог туда завалиться, — взираю на рабочий стол.

Два смартфона лежали на столешнице подключенными к зарядным устройствам. Один, с поцарапанным временем чехлом, был мой. Второй — на вид более дорогой, — моментально запиликал от пришедшего сообщения.

Неизвестный номер, неизвестные слова на иностранном языке — все сводило с ума. Особенно грохот и неприятная ругань среди мальчишек…

Стоп!

Найдя брошенный на стул халат, обмотав им себя, не забыв завязать пояс в крепкий двойной узел, поспешила на место преступления. Время раннее утро, кто не спит, тот собирается на работу. Диана так рано не просыпается, ей проще дождаться заваренного кофе с завтраком, после чего встанет, радуя нас не серым лицом, а улыбкой. Артём тоже, благодаря каникулам ему можно отсыпаться хоть до часу дня.

— Огонь! — таким криком можно разбудить всех соседей.

Ещё один звук и я влетаю прямо в разлетевшийся по комнате чёрный дым. Стараясь не вдыхать ядовитый угарный газ, махая пред собой перехваченной с кухонной столешницы полотенца, добрела до окна. Раскрыв на распашку, прогоняя всю гадость из дома, обернулась на стоящих возле мойки Артема… и Даниила!

Все чувственные моменты прошлого вечера вспыхнули в моей памяти настоящим салютом. Столько всего было: сладостное занятие любовью, поход в ванну, где умудрились сломать душевую лейку, обжигающие упоительные поцелуи.

Шея начинает покрываться красными пятнами от стыда и позора. Отец и сын смотрят на обескураженную меня, интересуются моим состоянием здоровья, просят присесть на предложенный стул.

— А, — стараюсь найти язык, переводя указательный палец то на одного, то на другого. — Вы стали общаться?

Только вчера один из их парочки не обращал на другого внимания, отчего тот бесился от настоящего бессилия, как на утро, судя по валявшийся на столешнице битой скорлупе, пытались приготовить омлет или яичницу, вооружившись лопаткой и вилкой.

Словно братья близнецы виновато почесывают макушку, взъерошивая ещё сильнее воронье гнездо. Даниил пытается подойти ко мне, надеясь успокоить обычными объятиями. Вытянутая в его сторону рука не даёт этого сделать, стоит на месте, не шевелится. Впрочем его персона на втором месте, на первом вновь побитый Артём!

— Опять? — интересуюсь, складывая руки на груди. — С кем на этот раз?

Молчит, поглядывает на стоящего рядом Устинова. Думает найдёт в нём ту самую отцовскую защиту, но нет, я превратилась в самую настоящую медузу Горгону — превращу каждого дернувшегося ради спасения друга, родственника человека в камень. Таковым спасителем на данный момент является тридцати двухлетний мужчина.

Только сейчас замечаю его обнажённую натуру, что ходила в старых домашних штанах Артема. Выпросил или отдали как милостыню — не важно, сейчас для меня самая главная цель узнать о появившихся боевых заслугах подростка. Ободранный левый локоть, ещё один ушиб рядом с губой, синяк под шеей.

Складываю руки на груди, хмуро оглядываю ребёнка, жду. Когда он сможет рассказать о проблемах с законом. Такими темпами его придётся забрать с бокса, отдав на балет или художественную школу — будет натюрморты учиться рисовать. Хотя, зная своего ребёнка, могу с уверенностью на сто, двести пятьдесят процентов сказать — даже кисточкой убьет, вонзив в любую попавшуюся дырку.

— Сколько сейчас времени? — решаюсь сменить тему, ослабляя поводья не получившегося разговора.

— Пол шестого. — Даня решил первым прервать тишину, подойдя ближе ко мне.

Легонько оттолкнув его тушку от себя к холодильнику, показав настоящий кулак пред выдохнувшим Артёмом, давая понять — разговор не был окончен, все произойдёт гораздо позже, — шагаю обратно в гостиную. Пока есть время можно поваляться, послушав крутящиеся по несколько раз на дню хит парад песен.

Моя милая подушка развонялась мужским парфюмом, откинув в сторону, подложив под голову край одеяла, прикрыла глаза. Надеюсь они уберут за собой всю грязь, иначе устрою армейские условия — зубная щётка, ватная палочка в руки, и вымывать кухню.

— Мне не приятно, — услышав скрип диванных пружин, сдала поплотнее на груди одеяло.

— Что именно? — веселый смешок и мою макушку обдают тёплым поцелуем.

— То, что сын начал утаивать от меня свои проблемы. — хлопаю по назойливой культяпке, что пролезла на вражескую территорию.

До этого он точно также делал, скрывал самые страшные тайны от меня, боясь быть отлупленным кухонным полотенцем. Сейчас же во мне взыграли, скажем так,