Книга Бывшее счастье - Ана Дем

Подтянув к шкафу находящуюся в комнате кухонную табуретку, сняв тапки, рывком поднялась и, обхватив ладонью при открывшуюся дверцу, попыталась дотянуться до еле проглядывающейся коробки. Достав её самыми кончиками пальцев, потянув на себя, ойкнула. Все, что было внутри, распласталось прямо под моими ногами.

Услышавший громкий звук Устинов прибежал быстрее ветра, оглядывая то меня, то помятые, со временем пожелтевшие, разрисованные листы, он потянулся в мою сторону.

— Давай помогу… — перехватив меня за талию, молниеносно ощутив тот самый содрогающий мой мозг порыв пошлых чувств, Даниил помог спуститься на ковер. — Растеряшка.

Его тёплые ладони сместились с талии на спину. Мозг заплыл, перестал соображать, одна из шестерёнок дала сбой в работе. Прикасаясь своей грудью к его, ощущая сквозь застегнутую на все пуговицы рубашку бьющийся в такт с моим сердцебиением его, сместила взгляд вниз. Не хочу смотреть на лицо, боюсь выдержка исчезнет и вместо пощёчины, которую так осознанно хочу влепить, будет то, о чем позабыла три года назад.

— Варя, — его шёпот опаляет моё раскрасневшееся ухо. — Посмотри на меня.

— Не хочу, — под его напором мой голос превратился в настоящий писк.

Нет, не буду смотреть. Н-не хочу… Тем более, что я там не видела? Вся его внешность передалась сыну, которую переглядываются за все эти пятнадцать лет вдоль да поперёк. Знаю, что у двоих рядом с правым ухом родинка…

— Варя. — не дают мыслить спокойно!

И смотреть туда, где не будет видно его карих глаз, как и поднимающейся кверху колбасной палки. Думала, если поступлю взгляд, то никаких хлопот не будет. Все гораздо хуже, чем может быть в моем подсознании.

Томный шёпот, поглаживающая спину ладонь, что не позволяла отодвинуться от мужлана, проникнувшего второй культяпкой под край моих домашних бриджей. Ощутив его наглые пальцы под резинкой моих хлопковых трусиков, больно закусила внутреннюю часть щеки.

— П-прекрати! — хлопаю того по груди, слегка отстраняя его от себя. — Скоро Артём дома будет.

Как скоро, минимум через два-три часа. Хоть ему и нет восемнадцати, бегать поздно ночью пока не имеет полного права, но его даже домой не затащишь. Найдёт с друзьями приключение на каком-нибудь заброшенном доме или складе, станет колупаться, выискивая паранормальное явление.

— Вот, — тыкаю на валявшиеся поделки, — посмотри, потом в коробку сложишь.

И бегу в гостиную, попутно закрывая сразу две двери. В спальню сына и свою. Бью несколько раз по горящим щекам, пытаюсь привести себя в осознание того, что произошло между нами несколько секунд назад. Он возбудился, я ощутила давно забытую ласку, что наровилась вырваться отчаянным стоном.

Сделай так и Устинова было не остановить. Накинулся диким зверем на податливую овечку меня, облюбовал прямо там, возле шкафа или на полу, запуская свои…

— Гхы, — укутываюсь под одеяло, прячась словно маленький ребёнок от всех несуществующих страхов и бед.

Зажимаю ноги в коленях, пытаюсь убрать тот самый затянувшийся узел похоти и разврата. Низ живота отдаёт тягучим наслаждением, закусив край большого пальца, потянула ноги к груди. Поза эмбриона никак не спасает меня от наваждения, последовавшего после простых объятий!

Почему так? Ну вот почему? Мозг говорит оттолкнуть Устинова от меня, избавиться насовсем, а душа и сердце словно птицы в закрытых клетках — пархают крыльями, пытаясь высвободиться и полететь к нему навстречу.

Утыкаюсь лицом в подушку, стараюсь не заскулить протяжным воем. Это не выносимо — терпеть находившегося за стенкой ходячего тестостерона, от одного только касания хочется превратиться в жидкую субстанцию.

Незаметно для самой себя касаюсь ладонью нижнюю часть себя, ощущаю обжигающее пульсирующее тепло, доводящее меня до натурального безумия. Ещё немного и мои мысли покинут чат, оставив черепную коробку под что-то другое.

— Варя, — над моей накрытой одеялом макушкой раздаётся смешок. — Выходи.

И заходят на границу! Скользнувшая рядом с моим лицом ладонь быстро поприветствовала мои зубы. Укусив указательный палец, слегка надавив на него, заставила Устинова зашипеть. Не помогло, его провокационные действия нарушали мой смиренный покой под теплым куполом.

Звук скрипящих под его телом пружин услышала хорошо, как и его скользящий набатом смех. Разглядывая с его стороны решительные движения перед лицом я не заметила того, как он оказался вместе со мной под одеялом. Сверху. Без рубашки! В одних, твою ж дивизию, брюках!

— Попалась. — произносит, скользя кончиком носа по моей впадинке между открывшейся его взору груди.

Гх, вот зараза! Провёл меня точно также, как и в школе. Заговорил, загипнотизировал движениями, нагло поднял край моей домашней футболки, оставляя на том самом раскрытом месте до невозможности жаркий поцелуй.

Меня накрыло. Сжав рот ладонью, боясь сделать хоть один протяжный стон — именно этого он и добивается, — сжала копну волос. Потянув ближе к себе, встречаясь с наглым, затуманенным от проявившихся чувств взором карих глаз, сжала ноги. Наглая мракобесия решилась не терять момента и проскользнуть именно туда.

— Нет. — сама рычу, а сердце и прерывистое дыхание выдаёт с потрохами.

— Да.

Спусковой крючок запустил обратный отсчёт.

Три. Наши губы встречаются. Жадно зацеловывая каждый миллиметр нежного участка тела, содрогаясь от вторгнувшегося нарушителя спокойствия, ловя настоящую эйфорию, не могла не позволить себе положить обескураженного моими действиями Устинова.

Хочу быть сверху. Дразнить его приобретённым за это время опытом. Целуя, обхватывая зубами нижнюю губу, оттягивая, дрожащими пальцами старалась расстегнуть пряжку ремня. Не удалось, прекратила бессмысленные попытки вторгнуться на его поле, прохожусь ноготками от кадыка до виднеющихся из под штанов край… блядской дорожки. Вроде бы так её называют.

Два. Вернувшись на позицию бедной невинной овечки, чувствуя под спиной прохладу простыней, скромно простонала. Все моё тело начало гореть, содрогаться после каждого оставленного мужчиной поцелуя. Проводя мокрую дорожку от моей шеи до налившейся кровью груди, Устинов решается поиграться с ней.

Охая от каждого касания к моим затвердевшим соскам, прося после каждого будоражащего всхлипа остановиться, Даниил, видя мою податливость, делал все наоборот. Нагло продолжал ласкать, массажировать, играть, оттягивать. Все его действия превращали моё ослабшее тело в растекшуюся лаву. Ещё немного и меня можно соскабливать с пола.

При прикосновении его ладони к тому самому месту, мои ноги сжались со всей силы. Не позволяя там ничего делать, даже заигрывать с бутончиком, потянулась к его шее.

— Поцелуй меня, — прошу, податливо прикасаясь к губам мужчины своими.

Один. Ласки закончились. Приступая к решительным действиям, Даниил щелкнул бляшкой ремня. Чертыхаясь сквозь поцелуи, стараясь как можно быстрее избавиться от брюк, мужчина дёрнулся в сторону. Очутившись вновь на нём, пройдясь ладонью по открывшейся мне территории, нашла то, отчего с губ слетел настоящий гортанный рык.

Всего