— Мам, — шепчу дрожащими губами, — что ты говоришь? Что? Мам? Нет! Ты врешь! Врешь!
— Не вру. И ты должен знать, на что я пошла ради твоего будущего. Ты уже взрослый и поймешь меня.
Мотаю головой. Нет. Я никогда не смогу понять этого. Никогда.
Разворачиваюсь и убегаю в свою комнату. Падаю на кровать и закрываю лицо руками.
Выбегаю из комнаты. Мама сидит на кухне за столом, опустив голову.
— Мам, скажи, что это неправда? — предпринимаю последнюю попытку.
Мама поднимает на меня взгляд.
— Правда, Тема, правда. Теперь ты понимаешь, в какой я ситуации?
Мама отворачивается к окну. Сидит молча.
— Мам? Разу ж начала, рассказывай все. Я должен знать, чего мне опасаться.
— Тебе нечего опасаться. Куртку я нашла.
— Да, нашла. На заборе за домом. Соседская девчонка туда повесила. Я мимо шла. Удивилась еще. Думаю, зачем она? И потом присмотрелась — куртка Никиты. Ну, я и решила…
— Соседка? Ксюша? — у самого все холодеет внутри.
— Нет, старшая. Не помню, как звать ее. К тебе еще пару раз приходила.
Алина. Ясно.
Сажусь на стул и закрываю голову руками.
66Артем
Я выхожу из подъезда, чтобы проветриться. Правда оказалась жестокой. Как на мать после этого смотреть? Мы с Никитой так-то дружили. Но не сейчас.
— Артём? — я поднимаю голову на женский голос. И удивлённо смотрю на Алёну Игоревну. А она что тут делает? Только недавно в лагере же была, нет?
И почему она хватает меня за руку и тащит куда-то?
— Алёна Игоревна, что с вами? — напекло что ли?
Но она не слушает, тянет меня за собой и уводит в беседку, что стоит на площадке.
Она оборачивается ко мне, нервно смотрит по сторонам.
— Ты тут живёшь же? — спрашивает внезапно.
— Ну да…
— А Ксюшу, Ксюшу Москвину знаешь?
— Знаю, — киваю. — Мы соседи. А что?
— Можешь её на улицу как-нибудь позвать?
Ничего не понимаю. Поэтому хмурюсь. Вопросов много — ответов мало. Вообще всё на прикол похоже.
— Зачем?
— Ну, Субботин, надо! Мне с ней переговорить необходимо, а её отец не выпускает. А мне очень нужно!
Я впервые вижу эту стальную женщину такой растерянной.
— Я вам помогу только из-за того что её отец говнюк, — выпаливаю. — Потом объяснитесь.
Не давлю на неё, но соглашаюсь. А на её лице появляется мимолётная радость.
— Тогда там, за домом буду, ладно? — говорит так, словно не верит, что я согласился.
Я киваю. Зачем всё это?
Но мы расходимся. Я поднимаюсь, звоню в дверь соседям. А сам надеюсь Ксюшу увидеть. Что она дверь откроет. Я по ней уже соскучиться успел.
Но нет. Дверь Алина открывает.
— О, — восклицает. — Давно не виделись. Какими судьбами?
Я полностью пропускаю её флирт и глазки, которые она мне строит.
— По делам. Ксюша дома?
— Ну, дома, — встаёт в стойку. — А что надо? Капец Ксюша популярной стала.
— Мне не до трёпа. Ксюшу позови.
— Ну-у, не знаю. А что сделаешь мне за это?
Только хочу поторопить её, как мимо проходит её отец.
— Извините! — понимаю, что с Алиной долго так можно провозиться. — Меня из школы попросили к вам зайти. Ксюше какие-то документы надо в школе подписать. Срочно очень.
— Она уезжает, — гаркает её отец. Урод. — Ничего ей не надо. Сам позвоню.
Чёрт. Выкручиваемся.
— Вы поймите — я такое скажу, мне не поверят. Тут дел на десять минут! Школа недалеко. Мы быстро туда и обратно. Обещаю доставить в целости и сохранности!
Но он не прошибаем.
— Я сам её отвезу, — говорит мужик.
Да твою мать.
Думай, Артём, думай!
Внезапно раздаётся звонок. Москвин отвечает на него, задумчиво кивает и ругается.
— Понял, — проговаривает и выключается. — Стой, пацан. Погоди.
Он отходит на пару минут. Алина продолжает строить мне глазки. Я начина раздражаться сильнее. Но отец Ксюши возвращается спустя несколько минут.
— Ладно, — внезапно соглашается. — Мне по работе срочно надо. Алина, пошли, помощь твоя нужна будет с компьютером. А тебе, юнец, время даю. Максимум двадцать минут.
— Как скажете, — соглашаюсь.
— Ксюша! — зовёт её.
Ну, полдела сделано.
67Ксюша
Я слышу своё имя и выглядываю из комнаты. Надеюсь, что мой домашний арест закончился.
Выхожу, и удивлённо глаза округляю. Что тут Артём делает? Он же в лагере должен был быть?
— В школу тебя вызывают. Туда-обратно тебе двадцать минут. Пошевеливайся.
Я радостно выпрыгиваю из комнаты, в чём есть. Даже не спрашиваю, зачем и почему. Какая школа и что тут делает Артём.
Надеваю босоножки и выхожу из квартиры. Немного улыбаюсь, но в то же время паникую. Мне Алёну Игоревн увидеть надо! Пока она не ушла!
Мы спускаемся вниз. Я не слушаю Артёма.
В ушах другие слова раздаются.
— Ксюш, — он хватает меня за руку, когда мы выходим из подъезда. — Ты меня слышишь?
— А что? — просыпаюсь. Вижу перед собой парня. — А что ты тут делаешь? Почему не в лагере?
Артём отводит взгляд в сторону.
— Неважно. Потом как-нибудь расскажу, — не нравятся мне его слова. — Пошли, меня попросили тебя привести.
— Что? Кто?
Но он не отвечает. Тянет за собой.
Мы заходим за угол, и я тут же переключаю всё внимание на Алёну Игоревну, что ходит из стороны в сторону и смотрит на асфальт. Слышит нас, поднимает взгляд с земли и переводит его на нас. Удивлённо так.
— Вы?… — обращаюсь к ней. — Что вы тут делаете?
У меня в голове столько вопросов, что я и спросить ничего не успеваю.
Она подбегает мне, хватается ладонями за моё лицо. И плачет.
